атаки короля Эла ослабла. Боги тоже были в этом виноваты, используя весь ее магический резерв, о котором она раньше даже подумать не могла.

– Убей меня! – прошептала Элариэль, поднимая глаза на молодого правителя Орфея.

Ее голос… Это был ее настоящий голос. Король вздрогнул, рассматривая женское лицо. Она страдала, и уже очень давно по сравнению с ним. В глазах было столько боли и ужаса, а также любовь к нему и страх за его жизнь. Она думала о нем даже в такую минуту.

– Они хотят твоей смерти! – продолжила шептать девушка, сдерживая внутри себя высших существ. – Боги пытаются вернуть вновь контроль надо мной, чтобы я исполнила пророчество! Убей меня!

Ричард был в ужасе от ее слов. Она хотела умереть. И спасти его. Но будет ли это спасением для него, если сердце короля будет мертвым без нее? Девушка с трудом начала подниматься на ноги, ощущая слабость во всем теле. Резерв магии был исчерпан, потому усталость и боль ощущались слишком остро.

– Убей меня, Ричи! – попросила вновь Эла, стараясь не упасть.

Ей надоела эта жизнь и битва. Она хотела покоя. Желала его всем сердцем. Но, видимо, не в этой жизни. Ричард легко поднял меч с паркета и сжал в правой руке. Дэни следила за всеми его движениями, надеясь, что он исполнит ее просьбу. Девушка верила в его ясность ума и решительность.

– Она подвластна богам! Ее руками они уничтожат этот мир, если ты ее не убьешь! – вновь произнесла Жизнь в голове мужчины.

Король посмотрел на меч, в котором было его отражение. Синие глаза Ричарда говорили сами за себя. Если он ее убьет, то его жизнь станет адом. А если она останется в живых, то боги действительно ее руками уничтожат всех и вся. Выбор был непростым.

Марджери отпустил меч вниз и подошел к ней, сокращая расстояние. Она заглянула ему в глаза, сдерживая слезы боли и отчаяния. Элариэль смертельно устала, а ведь она просто хотела любить его. Тонуть в сапфировых глазах короля Орфея. Жить обычной жизнью и быть свободной. Рэванс никогда многого не желала. Просто жить.

Король не слушал больше голос Жизни в своей голове, как и девушка богов, что кричали, желая его смерти. Левой рукой он погладил ее по щеке, глядя в аметистовые очи. Кожа Элы была гладкой и холодной.

– Я люблю тебя! – тихо произнес король Орфея, смотря на нее так, словно пытался запомнить ее черты лица. – Всегда любил!

– Я тебя тоже! – роняя слезы, призналась девушка с белоснежными волосами.

С ее души наконец упал камень. Она приняла свои чувства к мужчине и призналась ему в них. Он знал. От этого ей стало легче дышать, пока его теплые губы не накрыли ее. Элариэль растерялась на миг, но быстро пришла в себя и сильнее прижалась к Ричарду Марджери, пытаясь вложить в этот поцелуй всю любовь и ненависть.

Они любили друг друга, хотя не имели на это права.

Они были рождены друг для друга, но были абсолютно из разных миров.

Они являлись Великой Диадой, о которой в будущем будут ходить легенды, но им хотелось простой и свободной от обязательств жизни.

Ричард Марджери любил своего врага больше жизни. Его сердце всегда принадлежало ей одной, а ее – ему. Этот поцелуй был жарким и страстным, но последним. В каждой из двух жизней. Холодная сталь пронзила сначала спину девушки, а потом и грудь самого короля. Эла раскрыла глаза от новой порции боли, которая довольно быстро исчезла. А может, ей показалась? Она опустила взгляд вниз, где сталь выходила из ее груди и касалась плоти самого Ричарда. Кровь медленно вытекала из смертельных ран мужчины и девушки, а высшие существа с криком пытались вырваться из тела Элариэль, ведь они тоже умирали вместе с ней. Марджери смотрел на любовь всей своей жизни, ни о чем не жалея. Он любил ее, а она его. Так было и будет всегда.

– Мы встретимся однажды вновь, – прошептала девушка, касаясь ладонью его щеки, – в другом мире!

– В лучшем мире! – прохрипел король, смотря до последнего вздоха в ее удивительные очи, что были полны любви.

Они вместе медленно осели на паркет. Весь мир вокруг них остановился. Последний вдох Ричард и Элариэль сделали вместе, когда замертво упали на паркет. Тьма и Свет охватили их тела. Дети Жизни и Смерти покинули мир, а вместе с ними и великая сила, что наполняла их тела. Боги не добились своей цели, ведь король Орфея и Убийца Королей переиграли их в этой кровавой войне.

Королева Лиретта не верила своим глазам. Она все видела. Ее горе было не передать словами. Как только Белая Демонесса умерла, ее магия перестала действовать и отпустила Лиретту, как и Гая Рэванса, из своих объятий.

Проснувшись в кресле, Гайнар не знал, что его заставило отправиться в тронный зал. По пути он видел только кровь и трупы. Весь дворец был полон Смерти. Вбежав в главный зал дворца, он увидел застывшую на месте королеву-мать, слезы которой было не остановить. А в самом центре разрушенного зала лежали мертвые влюбленные, державшиеся за руки. Их соединяла сталь и кровь под светом молочной луны.

Они не дышали, но на их лицах было написано спокойствие и долгожданная свобода от обязательств, ответственности и богов. Марионетки победили кукловодов. У Гайнара не было слов. Он упал на колени возле мертвого друга и сестры и закричал во все горло, а позади мужчины разделяла его горе королева Лиретта Марджери, не желая верить своим глазам.

Пророчество исполнилось.

Первые лучи солнца, пришедшего на смену луне, обещали тот самый лучший мир, в котором не будет лживых богов и магии, а вместе с ними родилась легенда о судьбах, разбитых пророчеством…

Эпилог

Элариэль Рэванс остановилась напротив большого зеркала в королевском коридоре, перед тем как зайти в зал с семьей, где уже шел праздник в честь наследного принца королевства Орфей. Она улыбнулась своему отражению, а потом прошлась взглядом по платью из серебряного шелка, которое было также украшено драгоценными камнями по всей длине. Дорогое платье было с рукавами из ткани, что напоминала настоящую паутину, а лиф идеально подчеркивал прелести молодой девушки. На ее шее красовалось прекрасное колье из трех больших аметистов, как и сережки в ушах. Белоснежные длинные волосы были аккуратно собраны в сложную прическу, которую также украшали аметисты под ее цвет глаз. Отец называл ее ангелом, но сегодня она была настоящей