— Я понял, как много значит для меня Мэл, только когда заболел пневмонией, — объяснил он. — Она мне очень нравилась, я никогда не испытывал такого к своим подчиненным. Я доверял ей и чувствовал, что мы стали близкими друзьями. Но обычно мы не задумываемся над тем, что мы чувствуем к другим людям. По крайней мере, пока не поймем, что они нас могут покинуть.

— Ты не догадывался, что Камелия — дочь Бонни? — спросила Хелен. — Даже подозрений не было?

Магнус тяжело вздохнул.

— Я всегда думал о том, что однажды ко мне придет девушка и скажет, что она Камелия Нортон. Если дело шло о таком непредсказуемом и вредном человеке, как Бонни, можно было ожидать, что она нарушит обещания, данные много лет назад. Однажды вечером Мэл приехала сюда. Она была больна, вся промокла, и меня вдруг осенило. Не только потому, что она назвалась Амелией, что очень похоже на Камелию. Она еще и по возрасту подходила. В тот вечер я ей нагрубил. Оглядываясь назад, я думаю, что сделал это, потому что был напуган.

— Ты расспрашивал ее о прошлом? — спросила Хелен. — Я имею в виду то время, когда ей стало лучше и ты предложил ей работу?

— Немного. В основном этим занималась экономка. Она разговаривала с Мэл, когда та была больна. Мэл рассказала, что выросла в Лондоне, что ее родители умерли, а она путешествовала и работала в Европе. В этом не было ничего подозрительного, в то время много молодежи шаталось так же, как и она. К тому же я всегда думал, что ребенок Бонни будет похож на нее. Что касается характера, я предполагал, что она будет такой же, как мать.

Хелен понимающе усмехнулась.

— Ты ожидал, что Мэрилин Монро войдет и споет тебе «Мое сердце принадлежит тебе, папочка»?

Магнус вздохнул.

— Полагаю, что да. Я только один раз видел фотографию Мэл: Джон показал мне ее, а через пару часов Бонни заявила, что я отец ее ребенка. Если бы мне показали фотографию после этих слов, возможно, я был бы внимательней. Но люди обычно невнимательно смотрят на чужие фотографии.

— Магнус, неужели ты поверил словам Бонни? — сказала Хелен, качая головой. — Ты же знал, какая она выдумщица. На твоем месте я потребовала бы доказательств.

— Даже если бы боялась, что об этом может узнать жена? — спросил Магнус, приподнимая одну бровь. — К тому же Бонни не просила денег, она лишь хотела разделить со мной чувство вины. Разговор о деньгах зашел тогда, когда умер Джон, и я согласился. Возможно, какая-то часть меня хотела верить в то, что Камелия — мой ребенок. Не забывай, Бонни оставила глубокий след в моем сердце, а такие чувства не исчезают. Знаешь такую пословицу: «Седина в бороду, бес в ребро»?

Хелен некоторое время молчала, тщательно обдумывая сказанное.

— Магнус, Камелия жила здесь два года, наверняка она говорила о прошлом: вспоминала о детстве, о местах, в которых побывала. Я избегаю разговоров о прошлом, но иногда что-то невольно проскакивает.

— Все, что Мэл показала, так это свой характер — она была честной, смелой, доброй и работящей, — ответил Магнус. — Она рассказала мне накануне первого Рождества о том, что ее мать покончила жизнь самоубийством, сказала о том, что в детстве она была толстой и некрасивой. Если соединить эти два факта, то ни один из них не вел к Бонни. Любое подозрение сразу же развеивалось. Когда Ник влюбился в Камелию, я снова был озадачен. Они так подходили друг другу!

— Расскажи мне о Нике, — попросила Хелен. — Ты говорил, что он актер. Он похож на тебя?

— Он стал хорошим человеком, — сказал Магнус с гордостью. — К тому же он гораздо симпатичнее, чем я был в его возрасте. В нем нет ни капли моего практичного ума или терпения матери, но за последние пару лет он очень повзрослел. Ник много работает, серьезно относится к карьере актера, и с ним всегда весело. Он очень хочет с тобой познакомиться — когда-то он был твоим фанатом.

Хелен покраснела.

— Что ты думал, когда Мэл не подпускала его к себе? — спросила она, слегка раскачиваясь на качелях.

Магнус пожал плечами.

— Сначала подумал, что она изображает из себя недотрогу или боится связываться с сыном босса. Мэл не любила говорить о себе, а я не думал, что имею право расспрашивать о ее чувствах к Нику. К тому же тогда он почти все время здесь жил. Только заболев пневмонией, я стал размышлять над тем, что мешало их отношениям. Я придумал два объяснения. Первое — у нее есть ребенок, второе — жестокий муж. Но ты уже знаешь, чем все обернулось, об этом я рассказал тебе вчера.

Магнус оглянулся и увидел, что Хелен вытирает глаза.

— Для девушки, которая покорила Голливуд, — произнес он с улыбкой, — ты слишком сентиментальна.

— Просто я так расстроена всем этим, — всхлипнула она. — Если бы я только знала, что Джон умер! Я приехала бы повидать Бонни, даже если бы она снова выгнала меня и накричала, как раньше. Я думаю, что, может быть, она пыталась тогда связаться со мной, но ее письма просто не доходили.

Глаза Магнуса хитро прищурились.

— Хелен, ты знаешь не хуже меня: если бы Бонни хотела с тобой связаться, она нашла бы способ, как это сделать.

Он думал, что она рассмеется, но вместо этого она еще сильнее расплакалась.

— У тебя есть фотография Камелии? — всхлипнула она.

— Я покажу ее тебе, только если ты перестанешь плакать, — сказал он. — Если кто-то пройдет мимо, то подумает, что у нас любовная ссора.

Хелен улыбнулась и вытерла глаза.

— Прости, Магнус. Представляю, что ты обо мне думаешь.

— Я думаю, что у тебя доброе сердце, — произнес он, доставая из заднего кармана снимок. — В кабинете у меня много других фотографий. — Он улыбнулся и передал ее Хелен. — Это моя любимая, я сделал ее специально, чтобы носить с собой.

Этот снимок Магнус сделал тогда, когда Мэл наряжала рождественскую елку, а кадр был снят еще до того, как она свалилась с лестницы и упала спиной на пол. На снимке Камелия тянулась к дереву, чтобы прикрепить ангелочка на верхушку, при этом она высунула язык и ее лицо приняло серьезное выражение. Она была в джинсах и красном свитере, волосы были завязаны в два хвостика.

Хелен изучала фотографию.

— Она совсем не такая, какой я ее представляла! — наконец сказала она.

— Совсем не похожа на мать! — согласился Магнус. — Но она милая, правда? Немного выше Бонни, может быть, метр семьдесят. Несмотря на то что Мэл худенькая, у нее женственные формы, красивые бедра. Представляешь, я даже нашел у нее сходство со своей дочерью Софи.

Их прервала Джули, которая хотела спросить насчет ленча. Магнус быстро спрятал фотографию в карман.

— Что тебе больше по душе, Хелен? — спросил Магнус. — Пойти в дом или пообедать здесь?

— Давай останемся здесь, — произнесла она и улыбнулась официантке — маленькой блондинке. — Вы Джули, да? — спросила она.