— Это не мое дело, даже если это и так, — проговорил он быстро. — Я просто надеюсь, что ты будешь считать меня своим другом.

Джули вернулась, прервав их разговор, и принесла большую корзину и складной столик для пикника.

— Эдвард назвал бы это вершиной блаженства, — сказала Хелен полчаса спустя, забираясь обратно на качели, поглаживая живот и довольно улыбаясь. — У меня еще никогда не было такого пикника.

Для Магнуса в их ленче не было ничего необычного: тосты, курица, ветчина, сыр и салат.

— У тебя, наверное, были пикники и получше, — сказал он недоверчиво.

— Американцы не любят пикники, — возразила Хелен. — Они любят барбекю и всякое такое, но не понимают, что значит есть обычную пищу в необычном месте. Мы с матерью часто ходили в парк Викториа в Безнал-Грин, брали хлеб, топленый жир в вощеной бумаге, по яблоку для каждой и бутылку имбирного пива. Это был настоящий пир!

Магнус прекрасно ее понимал. Он вспомнил, как делился едой в лесу в Крайгморе с детьми, жившими в фамильном поместье. Шикарные обеды, на которые он ходил со своими родителями и их друзьями, никогда не получались такими веселыми.

— Эдвард тоже любит пикники с хлебом и говяжьим жиром? — спросил он.

— Нет, — сказала Хелен. — Кстати, его раздражает то, что мне нравится так много «простых» вещей, особенно британских.

— Он похож на сноба!

Хелен вздохнула.

— О Магнус, он и есть сноб. Я люблю его как брата, мы много пережили вместе, и я многим ему обязана, но иногда мне хочется расстаться с ним навсегда.

— Тогда зачем он к тебе приезжает?

— Потому что он присматривает за мной, Магнус, — ответила она тихо. — Мне стыдно говорить тебе об этом. Тем более после того, как я сказала, что он мой хороший друг. Но я уверена, что это правда, а я слишком бесхарактерна, чтобы это остановить.

— Ты никогда не была бесхарактерной, — уверенно сказал Магнус. — Я помню, как Бонни говорила об этом парне, что он не очень хороший актер и пианист. Но тогда она немного завидовала. Как же так вышло, что он начал присматривать за тобой?

— Я познакомилась с Эдвардом раньше, чем с Бонни, — пояснила Хелен. — Мы были партнерами в комической сценке в «Фениксе». Бонни была одной из «колокольчиков». Эдвард был на несколько лет моложе меня, правильный строгий молодой человек, который, как оказалось, был тоже одинок. Моя дружба с Бонни началась на День ветеранов, когда мы вместе с другими девчонками попали в одну переделку, но с Эдвардом мы уже тогда были хорошими друзьями.

Она замолчала на минуту, думая, что сказать дальше.

— Нас с Бонни потянуло друг к другу как плюс и минус, но с Эдвардом мы во многом были родственными душами. Как и у меня, у него не было семьи, и мы оба страстно любили театр. С Бонни было весело, каждую минуту происходило что-то новое, а Эдвард был голосом разума, он был очень уравновешенным и спокойным. Я любила их обоих.

— За годы выступления с Бонни наша дружба только окрепла, несмотря на ее характер. Но и Эдвард всегда был рядом со мной. Даже когда мы находились в разных городах, на расстоянии нескольких миль, я поддерживала с ним связь. Я очень хорошо знала и Бонни, и Эдварда. Я часто бежала к нему, когда Бонни меня подводила. А после того как она вышла замуж, а я снялась в фильме «Сохо», мы с Эдвардом стали еще ближе. Когда в 1951 году я наконец очутилась в Голливуде, все были такими злыми. Люди хмурились при виде меня. Я не могла определить, кто хороший человек, а кто просто меня использует. Мне нужен был кто-то, кому я могла бы полностью доверять, поэтому я попросила Эдварда приехать ко мне.

Магнус кивнул. Он мог поверить в то, что прежняя Элли помогла кому-то подняться по карьерной лестнице, но он до сих пор не мог представить ее под присмотром.

— Когда приехал Эдвард, мне стало намного легче. Он очень скоро стал чем-то вроде амортизатора между мной, киностудией и прессой. Он был отличным организатором, помог мне найти дом, оформить страховку, помогал вести денежные дела. Я представляла его всем как своего менеджера, потому что именно этим он и занимался — управлял моими делами.

— Ты платила ему? — спросил Магнус.

Она замолчала и нежно сжала его руку.

— Возможно, это было моей главной ошибкой. Мне надо было с самого начала расставить точки над «i» и определить границы наших отношений. Но с близким другом сложно так поступать, не правда ли? У Эдварда был личный доход — наследство от бабушки, он не нуждался в работе как таковой. Я, конечно же, возмещала ему все расходы, у него была отдельная квартира в моем доме. Иногда он получал небольшие роли в фильмах, в основном тогда, когда требовался типичный английский джентльмен. Как я говорила, он занимался денежными делами вместо меня, оплачивал счета, выполнял обязанности секретаря и делал многое другое. Если ему надо было купить машину или костюм, на это уходила часть моих денег.

Магнус медленно покачал головой.

— Это похоже на путь к катастрофе.

— Не в том смысле, в котором ты думаешь, — поправила его Хелен. — Эдвард отчитывался за каждый истраченный цент. Если бы он не следил за моими деньгами, я растратила бы их так же быстро, как и заработала. Он вкладывал деньги вместо меня, и делал это довольно мудро. Но я не подумала о том, что могу стать зависимой от него. Понимаешь, мне не приходилось принимать решений. Я вставала утром, и служанка уже приносила одежду, которую выбрал Эдвард. Подъезжала машина, чтобы забрать меня на студию, а после съемок отвозила домой. Эдвард решал, с кем мне встретиться вечером, и снова говорил служанке, что мне надеть. Очень часто он сопровождал меня на вечеринки и встречи. Парикмахерская, маникюр, массаж — это все организовывал Эдвард. У него был безупречный вкус. Потом он стал ходить со мной по магазинам, выбирая одежду для меня и вместо меня.

— Это ужасно! — воскликнул Магнус.

— Я и сама сейчас это понимаю, когда сижу здесь с тобой, свободная как птица, — сказала Хелен, слегка улыбнувшись. — Но в то время я была этому очень рада. Ежедневные съемки так утомляли, и я боялась тех властных людей, которые меня окружали. С Эдвардом я выкладывалась на все сто и ни о чем не волновалась. Я не знала тогда, что мне надеть на ужин, но была очень рада, что он в этом разбирался.

— У него были женщины?

Она ответила не сразу, и Магнус повторил вопрос. Он вспомнил, как Бонни говорила о том, что Эдвард был гомосексуалистом.

— Да, но это нельзя было назвать романами, — осторожно ответила Хелен. — Я хочу сказать, что время от времени он встречался с кем-то, но никогда не приводил никого домой. Он всегда очень странно вел себя с женщинами, Магнус. Я думаю, что я единственная представительница слабого пола, которая ему нравилась.

Магнус кивнул. Похоже, Бонни была права. Ему не нравился этот мужчина.

— Когда же началась твоя депрессия и почему? — Магнус решил, что лучше сменить тему.