— Ты, я смотрю, настоящим хоккейным болельщиком заделался, — не скрывая своего удивления, произнес Александров, пожимая руку старшему инспектору.

— Лучше бы я на Петровке сидел, чем сюда по таким делам ходил, — ответил Игнатов.

— А в чем дело? — спросил Александров.

— Убийство расследую — коллегу вашего вчера ночью порешили.

— Какого коллегу? — подал голос Лобанов, стоявший чуть сзади своего товарища.

— Владислава Найденова из «Спартака».

— Владика? — и Александров даже выронил из рук баул — так сильно подействовало на него это сообщение.

— Его самого, — кивнул головой Игнатов. — Вчера вечером он здесь против «Крылышек» играл. Продули спартачи тот матч 4:0. После этого Найденов домой поехал. В подъезде его и убили — задушили удавкой.

— Вот суки! — и Александров присел на баул.

— Вы как его знали — близко или шапочно, «здравствуй — до свидания»? — сделав пару затяжек и дав хоккеистам малость отойти от сногсшибательной новости, спросил Игнатов.

— Я почти не знал, — первым ответил Лобанов.

— А ты? — муровец бросил взгляд на Александрова.

— Мы с ним в начале 70-х познакомились — он тогда в казанском СКА имени Урицкого за молодежку выступал, а я в своем «Торпедо» усть-каменогорском, — ответил хоккеист. — Мы же на одной позиции играли, поэтому иногда на льду друг против друга бились. Владик хоть и был на год младше меня, но играл не хуже. А в основу его взяли в 73-м, когда я в ЦСКА уехал. Мы иногда с ним виделись на разных турнирах, общались.

— Ну и что он был за человек?

— В каком смысле?

— В бутылку не лез, не задирался?

— Всякое бывало, конечно. Но со мной его не сравнить — я же как спичка загораюсь, а он поспокойнее был. А что известно-то?

— Мало пока известно — все-таки меньше суток прошло, — после короткой паузы ответил Игнатов. — Но я думаю, что бытовуха.

— В каком смысле? — спросил Лобанов.

— В том, что к хоккею это отношения не имеет. Например, могли из-за бабы парня порешить — есть на этот счет одна ниточка.

— А если эта ниточка из Казани тянется? — предположил Александров.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился муровец.

— Ты в Казани когда-нибудь бывал? — прежде чем ответить спросил хоккеист.

— Ну, не бывал.

— А мне вот случалось. Наш Усть-Каменогорск, конечно, тоже шпанский город, но до Казани ему далеко. Ты про банду «Тяп-Ляп» что-нибудь слышал? Есть такая в Казани. Мне про нее сам Найден и рассказывал. У него приятели в местном пединституте учатся, а некоторые «тяп-ляповцы» как раз оттуда.

— Но зачем казанским Найдена убивать? — подал голос Лобанов.

— Мало ли за что, — пожал плечами Александров. — Может, грешки какие-то старые.

— А деньги у него большие были? — спросил Игнатов, намекая на ту историю, что произошла совсем недавно с Александровым.

— Это вряд ли — он же не сборник, — выразил сомнение хоккеист.

— Но в заграничные поездки «Спартак» ведь ездил? Значит, была возможность фарцовкой заниматься. Он тебе об этом ничего не говорил?

— Нет, ни разу. Вам надо спартачей об этом попытать — они наверняка больше меня знают.

— Это само собой, — Игнатов загасил сигарету о кафельную стенку и выбросил в урну.

После чего задал очередной вопрос:

— Он ведь в «Спартак» из куйбышевского СКА перешел — там у него какие-то грешки могли быть?

— Не знаю, — вновь пожал плечами Александров. — Знаю только, что здорово он там себя показал. Хорошая тройка нападения у них там собралась: Найденов — Красненьков — Заикин. Их пятерка больше семидесяти шайб в чужие ворота «отгрузила». За Найденом, например, двадцать голов значилось. Вот после этого их по разным клубам и разобрали. Правда, только Найдену повезло в Москву попасть, а его партнерам клубы пожиже достались: Красненьков, вроде, в «Дизелист» подался, а Заикин в «Салават Юлаев».

— Лучше бы Найден тоже в «Дизелист» попал — сейчас бы жив остался, — вздохнул Лобанов.

— Это правда. Не зря ведь у нас говорят, что Москва бьет с носка, — поддержал эту мысль Игнатов, который проработал в МУРе уже почти десять лет и знал, что говорил.

— Эх, жаль Найдена — ему ведь 26 октября только двадцать три года стукнуло, — все так же сидя на бауле, посетовал Александров. — И здесь у него игра как раз начала идти. Он ведь с начала сезона с кем только на лед не выходил, но не шла игра, хоть ты тресни. Но две недели назад стал выходить с Лубкиным и Бариневым и дело на лад пошло. Спартачи даже нас «вздрючили» две недели назад со счетом 4:1. Одну шайбу в их звене Валерка Брагин забил, с которым я во второй сборной в сентябре играл. А Найден за эти две недели двумя голами отметился, хотя «Спартак» опять проигрывать начал. Вот и «Крылышкам» вчера продул.

— Как говоришь этих ребят из его звена зовут — Лубкин и Баринев? — спросил Игнатов и достал из кармана своего пиджака блокнот, чтобы сделать в нем запись. — Завтра к спартачам поеду — с этими ребятами первыми и встречусь.

В этот самый миг сверху по лестнице буквально слетел вниз один из администраторов ЦСКА.

— Вы что, совсем офигели — до игры меньше часа осталось, а вы здесь лясы точите? — чуть ли не закричал он на Александрова и Лобанова.

Те быстро пожали руку муровцу, пожелали ему удачи в расследовании и бегом рванули в раздевалку.

Практически всю игру из головы Александрова не выходил разговор с Игнатовым, а перед глазами стояло счастливое лицо Найденова, которого он в последний раз видел две недели назад, когда ЦСКА здесь же играл со «Спартаком» и уступил ему в упорной борьбе. В итоге какая-то ярость проснулась в Александрове и он бегал как заведенный, ни капельки не уставая. Более того, он открыл счет в этом матче уже на 4-й минуте, а потом забросил еще две шайбы — седьмую и четырнадцатую, причем последнюю за несколько секунд до конца игры. ЦСКА разгромил соперника со счетом 14:3. И когда армейцы шли в раздевалку, с Александровым поравнялся Тихонов и, чтобы слышали идущие рядом игроки, произнес:

— Молодец, Борис. Будешь так играть, точно попадешь в первую сборную.

А из головы Александрова все никак не уходил разговор с Игнатовым, и перед глазами стояло лицо Найденова, который в эти минуты лежал где-то в холодном московском морге.

1 декабря 1977 года, четверг, Москва, Скатертный переулок, Спорткомитет СССР

Тихонов молча сидел на стуле и ждал, пока начальник Управления хоккея внимательно ознакомиться с окончательным составом сборной СССР, которой предстояло через две недели выступить на традиционном турнире на приз газеты «Известия». Наконец хозяин кабинета дочитал до конца весь список, после чего поднял глаза на тренера: