не мешала вам подслушивать, потому что хотела, чтобы вы нас услышали, милостивая госпожа. Я хотела, чтобы вы полагали, что будете иметь дело с беспомощной маленькой овечкой. Но если честно, я никак не ожидала, что вы настолько глупы и эгоцентричны, чтобы так попасться.

Госпожа Аквитейн оскалила зубы и начала подниматься из ручья.

– Инвидия… – предупредила госпожа Пласида, слегка встряхнув запястьем, на котором сидел огненный сокол. – У меня выдалась очень тяжелая неделя.

– Теперь вы все поняли? – жестко продолжала Амара. – Игра закончена. Вы проиграли.

Госпожа Аквитейн вздохнула и с видимым трудом взяла под контроль свой гнев.

– Ну что ж… – сказала она тихим зловещим голосом. – И каковы ваши условия?

– Они не являются предметом переговоров.

– Могу я задать вопрос? – спросил Бернард.

– Конечно, – ответила Амара.

– Как ты узнала, что госпожа Аквитейн и Одиана поменяются внешностью?

– Потому что Одиана находилась здесь, – сказала Амара. – Ну сам подумай, зачем вообще надо было брать ее с собой? Госпоже Аквитейн не нужен еще один целитель, и я не могу себе представить, что такая безумная женщина, как Одиана, отправилась в подобное путешествие только для того, чтобы составить компанию Олдрику. Ей это ни к чему. Госпоже Аквитейн требовался человек, который выглядел бы как она и исполнял роль ее двойника, ее ширмы. Она непременно захотела бы спрятать свое истинное лицо на время такого рискованного предприятия. В таком случае, если бы все пошло не так и Калар оказался бы на троне, она могла бы отрицать свое участие в нашем предприятии.

Бернард покачал головой:

– Я не могу мыслить такими хитрыми кругами. И ты предложила Ладье и госпоже Пласиде проделать то же самое? Поменяться лицами?

– Да. Чтобы госпожа Аквитейн атаковала не тех, а у нас появился бы шанс нанести ответный удар.

– Кое-кто сказал бы, что нам следовало убить их, как только они сдались, – заметил Бернард.

– Например, Гай? – предположила Амара.

– Да, например, он, – кивнул Бернард.

Амара повернулась к мужу и посмотрела ему в глаза:

– Я поклялась поддерживать и защищать Корону, граф. Из чего следует, что я связана законом. Нельзя арестовать, судить и казнить пленников, не совершив ряда специальных процедур. – Она вздернула подбородок. – К тому же агент Короны не может нарушать данное им слово. Я уж не говорю о том, что Первый консул нуждается в поддержке Аквитейна – до тех пор, пока легионы Калара не будет побеждены. А убийство его жены едва ли прибавило бы энтузиазма консулу.

Бернард вглядывался в лицо Амары, но его черты застыли в неподвижности.

– Эти люди опасны, Амара. Для меня, для моей семьи, для тебя. Мы находимся в дикой местности, идет война. Кто узнает правду?

Амара встретила его взгляд:

– Я буду знать. Достойные люди не убивают других, если в этом не возникает необходимости. А Инвидия, не будем об этом забывать, оказала большую услугу Алере.

– Вот только в конце повела себя не лучшим образом, – прорычал Бернард.

Амара взяла его лицо в свои руки:

– Пусть она живет в своем мире. Там холодно и пусто. Нам недостаточно просто победить, граф. И остаться в живых. Я не хочу жить в стране, где сила и собственная выгода важнее справедливости и закона – каким бы неудобным это ни оказалось для Короны.

На губах Бернарда появилась широкая победная улыбка. Он нежно поцеловал жену:

– Ты больше, чем заслужил старик.

Она тепло улыбнулась Бернарду:

– Будь осторожен, муж мой. Если ты позволишь себе слишком много, я буду вынуждена доложить о твоих подстрекательских речах Первому консулу.

– Так и сделай. Как ты думаешь, сколько времени у них уйдет, чтобы добраться сюда?

Они сидели рядом в носилках. Ладья, обнявшись с дочкой, заснула с ней на руках, касаясь щекой кудряшек Маши. Госпожа Пласида и Элания также задремали.

– Возможно, минут десять, – сказала Амара. – Как только госпожа Аквитейн немного отдохнет, она разорвет веревки и освободит остальных. Но у нее нет способа переброски слуг, поэтому она будет вынуждена преследовать нас в одиночку. Она не сможет этого сделать, даже если бы госпожа Пласида не имела возможности уничтожить ее репутацию и лишить поддержки Лиги Дианы, дав показания о ее участии в заговоре с целью убийства.

Бернард кивнул.

– Понятно, – сказал он. – А что помешает ее рыцарям Воздуха сбросить нас на землю и вернуться за ней?

– Они наемники, любовь моя. Мы предложили им деньги. Очень много.

– Верно, – сказал Бернард. – Деньги они получат. И все же я должен спросить… почему мы оставили их обнаженными? Чтобы замедлить их?

– Нет, – фыркнула Амара. – Потому что ядовитая сука это заслужила.

Глаза Бернарда засверкали, и он повернулся, чтобы нежно поцеловать жену сначала в губы, а потом в глаза. Амара обнаружила, что после того, как она их закрыла, они уже не пожелали открываться, поэтому она прижалась к чудесному теплу Бернарда и заснула прежде, чем успела удовлетворенно вздохнуть.

Глава 51

Тави дрожал от холода и дождя, но старался скрыть это от собравшихся вокруг него людей. Больше всего на свете ему хотелось оказаться в тепле и лечь спать.

Алеранцы готовились встретить следующее наступление канимов меньше чем через час. Факелы и заговоренные лампы разгоняли темноту более эффективно, чем во время первой атаки, и полные решимости легионеры успели лучше организоваться.

Во всяком случае, Тави на это надеялся.

Он стоял на последней стене вместе с Валиаром Маркусом. Первое копье заметно хромал из-за полученной раны. Его ногу перевязали окровавленной тряпкой, а рану зашили нитками, из чего следовало, что целители Фосса были сильно перегружены. При обычных обстоятельствах ногу Маркуса полностью исцелили бы и он бы о ней забыл. Целители занимались огромным количеством мелких ранений и лишь закрывали самые тяжелые, чтобы легионеры не умерли, к ним они вернутся, когда у них появится больше времени. Первое копье попросил раненого ветерана извлечь копье, потом вычистил и сам зашил рану, перевязал ее и занял свое место на стене.

Холодный дождь не унимался, и периодические вспышки алых молний почти ничего не позволяли разглядеть за его пеленой. Тави удавалось различить какое-то движение в темноте, но защитные стены, построенные легионерами поперек моста, помешали ему понять, что происходит.

Однако уже одно то, что он мог стоять на стене и наблюдать, позволило ему сделать важный вывод: канимы перестали использовать свое смертельно опасное оружие и больше не метали металлические стрелы.

– Я думал, ты ранен и не можешь сражаться, Первое копье, – сказал Тави.

Маркус посмотрел на ближайшего легионера и понизил голос так, чтобы тот его не