Вспыхнула красная молния, и на носилки упала тень.

Амара подняла взгляд и увидела, что к ним спускается Калар. Его плащ был порван в дюжине мест теми же ветвями, что превратили левую часть лица в окровавленную распухшую маску. Калар злобно скалил зубы, а когда он встретился глазами с Амарой, клинок его меча начал светиться, как железо в горне, красным, оранжевым, потом белым. Металл кричал от боли.

Бернард двигался стремительно – он выпустил одну за другой две стрелы в приближавшегося Калара. Консул небрежно отбил их своим сияющим клинком. Калар приближался, и его глаза обещали смерть. Амара бросила в него Циррус, но с тем же успехом можно было пытаться остановить гарганта при помощи шелковой нити. Консул пролетел сквозь ее фурию так, словно ничего не заметил.

Амаре хотелось кричать от разочарования и ужаса, она чувствовала себя совершенно беспомощной против этого негодяя… существа, которое собиралось ее убить. И еще ее мужа и всех, кто сидел в носилках, а потом ввергнуть Алеру в хаос. Она повернулась к Бернарду, пытаясь перехватить его взгляд. Амара хотела смотреть на него, когда клинок Калара заберет ее жизнь. А не на животное, которое ее убьет.

Лицо Бернарда побледнело, но в глазах застыла решимость. Он не собирался сдаваться. Бросив на Амару быстрый взгляд, он ей подмигнул.

А потом положил на тетиву последнюю стрелу и выстрелил в Калара, который находился в десяти футах от кареты. Тот вновь ухмыльнулся, его клинок с небрежным изяществом ударил в стрелу прежде, чем она долетела до него, и древко разлетелось на множество кусочков.

Но наконечник стрелы, прозрачный кристалл каменной соли, подобный тому, что Бернард пускал против бешеных ветров в Кальдероне, взорвался, превратившись в пыль.

Соль дождем посыпалась на воздушных фурий Калара, в одно мгновение разрушив потоки, лишив их силы, которая поддерживала консула в воздухе.

Во взгляде Калара появилось бесконечное удивление.

А потом он с криком словно камень рухнул в лес.

Наступила тишина, которую нарушал только ровный вой ветра.

Бернард медленно опустил лук и глубоко выдохнул.

– Нужно будет написать письмо Тави с благодарностью, его идея оказалась очень удачной, – сказал он, задумчиво качая головой.

Амара смотрела на мужа, потеряв дар речи.

Ей нужно было сказать рыцарям, чтобы они продолжали лететь вперед столько, сколько смогут, а потом приземлились отдохнуть под покровом леса, где-нибудь рядом с ручьем или рекой, чтобы она могла связаться с Первым консулом. Но это могло подождать. Сейчас она хотела посмотреть в лицо Бернарда, чтобы понять: они живы, они вместе, и это было гораздо важнее судьбы Алеры.

Бернард закинул лук на плечо, опустился на колени рядом с Амарой и нежно притронулся к ее руке.

– Одна из твоих стрел с солью, – сказала она, покачав головой.

Он улыбнулся, и в его глазах заискрились зеленые, коричневые и золотые блестки; цвета жизни, роста и тепла.

– Важными оказываются детали, – сказал он. – Не так ли?

– Да, – ответила она и нежно поцеловала его в губы.

* * *

– Превосходно, – сказала водяная фигура Гая, остававшаяся прозрачной, хотя Первый консул любил придавать ей цвет. – Хорошая работа, графиня. В каком состоянии спасенные?

Амара стояла рядом с большим быстрым ручьем, бегущим с гор, расположенных на расстоянии многих миль от Калара. Здесь был особенно густой лес, и им с трудом удалось опустить на землю носилки, не повредив их. Носильщики тут же повалились на землю и заснули, даже не отцепив своих летных ремней. Бернард подошел к каждому и осторожно освободил от ремней, чтобы они смогли отдохнуть. Обе сиятельные госпожи также находились в тяжелом состоянии, но Инвидия Аквитейн сумела сесть у ствола дерева и смотреть, как Одиана помогает Олдрику спуститься к реке, чтобы заняться его раной.

Госпожа Пласида с трудом сохраняла сознание, но она осталась рядом с Аттикус Эланией, которая пострадала во время полета. Раненый Олдрик упал внутрь носилок и сломал девушке лодыжку. Госпожа Пласида сумела ослабить боль, после чего легла на траву и заснула.

Ладья вышла из кареты с закрытыми глазами, держа дочь за руку. Она нашла место на берегу ручья, где солнце нагрело землю, и села, продолжая прижимать к себе дочь.

– Графиня? – тихо позвал Амару Гай.

Амара посмотрела на стоящую над водой фигуру:

– Мои извинения, принцепс. – Она сделала вдох и продолжила: – Аттикус Элания Минора получила небольшое ранение во время бегства. У нее сломана лодыжка. Вскоре мы ее исцелим.

Гай кивнул.

– А госпожа Пласида?

– Очень устала, но в остальном не пострадала, правитель.

Гай вопросительно приподнял бровь.

Амара объяснила:

– Она и госпожа Аквитейн потратили все силы, чтобы ускорить наше бегство и помешать преследователям. Более двух десятков из ста рыцарей Воздуха сумели нас догнать, и без усилий госпожи Аквитейн и госпожи Пласиды нам бы определенно пришел конец.

– Где вы сейчас? – спросил Гай, но тут же поднял руку. – Нет, не отвечай. Наш разговор могут подслушать. Какова ваша ситуация в целом?

– Мы летели, сколько могли, после того как Калар упал, но довольно скоро нам пришлось приземлиться. Возможно, нас сумеют найти, поэтому мы отдохнем еще час или два и снова полетим.

Гай приподнял брови:

– Калар упал?

Амара улыбнулась и наклонила голову:

– Благодаря доброму графу Кальдеронскому, правитель. Я не уверена, что Калар мертв, но даже если он выживет, я сомневаюсь, что он будет в силах продолжать мятеж.

Зубы Гая сверкнули в волчьей улыбке.

– Я бы хотел выслушать все подробности лично, графиня. Пожалуйста, передайте мою благодарность графу Кальдеронскому, – сказал Первый консул, – а также сиятельным госпожам и их соратникам.

– Я постараюсь сохранять невозмутимость, когда буду это делать, принцепс.

Гай запрокинул голову и рассмеялся, после чего водяная фигура изменилась. На мгновение появились цвета и детали. Потом Гай тряхнул головой:

– Что ж, отдыхайте, курсор, я буду ждать вашего возвращения.

– Правитель? – спросила Амара. – Мы успели?

Гай кивнул:

– Думаю, да. Но мне необходимо действовать быстро. – Образ Первого консула посмотрел ей в глаза, потом Гай слегка поклонился. – Хорошая работа, Амара.

Амара вздохнула, чувствуя, как ее охватывают гордость и удовлетворение.

– Благодарю вас, принцепс.

Образ исчез, вода вернулась в ручей, и Амара устало опустилась на берег, рука ныла, и она чувствовала, как усиливается боль. Она посмотрела на Бернарда, который стоял рядом с госпожой Аквитейн, в тени того же дерева; его взгляд был отстраненным. Граф Кальдеронский следил за окружающей местностью при помощи фурий земли и дерева.

– Привет, Амара, – весело сказала Одиана.

Несмотря на усталость, Амара удивленно вздрогнула, и боль вспыхнула с новой