танца к томной мелодии колыбельной песни, и Генрих услышал испанскую кантилену «Мать и дочь»:Ты спишь, любезное дитя, ты мирно спишь, И ангелы с небес тебя оберегают, Тебя хранят, мою любимую малютку.

Вдруг пение это прервал пронзительный крик. Адель поднялась на ноги и, вся дрожа, напряженно вглядывалась в госпожу Сэгин. Минуту спустя она бросилась к ней на шею со словами:

— Мама! Мама!

Трудно описать происшедшую затем сцену: то были рыдания и слезы, слезы счастья, конечно, и объятия… Адель перестала быть Царицей тайн, воспоминания детства, как струны давно заброшенного инструмента, до которого давно не дотрагивались, проснулись и заиграли в ее душе. Она обнимала отца, для него это была высшая награда за жизнь, посвященную поискам пропавшей дочери. Она любила теперь и сестру и ее жениха.

Все в доме ликовало. Друзья принимали участие в торжестве. Но вечером Эль-Соль сказал Сэгину:

— Я выздоровел и полагаю, что завтра же могу пуститься в путь. Луна здесь тоже более не нужна.

— Разве она соскучилась у нас?

— Нет, — ответила Луна, — это не я, а он хочет уйти, а между тем…

Эльг-Соль взглянул на сестру, и та замолкла, бросив с улыбкой взгляд на стоявших подле Генриха и Зою.

— Эль-Соль, — сказал Генрих, — нам будет недоставать вас на свадьбе. Останьтесь, мой друг, право, останьтесь! Ведь вам теперь как раз представляется случай применить вашу теорию на практике.

— Да, останьтесь, — сказала госпожа Сэгин, — и у нас поучитесь надеяться. Может быть, вам, Эль-Соль, не придется искать жену себе так долго, как мы искали дочь.

Эль-Соль с благодарностью поцеловал руку госпожи Сэгин. А вскоре затем осуществились и мечты Эль-Соля о слиянии краснокожего племени с бледнолицым — мечты, которыми он делился когда-то с Генрихом.

ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ ТРАНСВААЛЯ

роман

Перевод с английского Н. Маркович

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК

ЮЖНОАФРИКАНСКИХ КОЛОНИИ

I ГОЛЛАНДЦЫ В КАПСКОЙ ЗЕМЛЕ

После того как в 1497 году португалец Васко да Гама в первый раз объехал мыс (кап) Доброй Надежды, между Европой и Индией начали понемногу устанавливаться торговые сношения. Корабли стали часто подходить к этому мысу, чтобы запастись свежей водою или провизией. Селиться же на капе никто еще тогда не думал. Вся местность, известная теперь под названием Капландии или Капской земли, пользовалась дурной славою у моряков. Коренные ее обитатели, готтентоты, считались чуть ли не самыми кровожадными и зверскими изо всех дикарей.

Мысль поселиться на капе впервые возникла у голландца ван Рибека, хирурга и ботаника, который в 1648 году, по пути из Индии обратно на свою родину, подробно исследовал Капландию.

Предприимчивый голландец составил проект о заселении исследованной им страны и сообщил его Ост-Индской компании, находившейся тогда в периоде наивысшего процветания. Компания одобрила этот проект и снарядила четыре корабля, снабдив их всем необходимым для основания колонии.

Корабли, наполненные желающими попытать счастья в новом месте, прибыли в Капландию 6 апреля 1651 года.

Все пошло отлично благодаря уму, познаниям и распорядительности ван Рибека, ставшего во главе колонии.

Сначала он основал у Столовой горы форт и составил для своих поселенцев строгие правила относительно обращения с туземцами. Виновный в жестокости, даже просто в оскорблении готтентота или другого темнокожего подвергался пятидесяти ударам бича.

Благодаря разумным мероприятиям главы колонии голландцы вскоре внушили туземцам полное к себе доверие, выразившееся, между прочим, в том, что те охотно стали уступать им землю — в обмен на разные орудия и другие хозяйственные предметы.

Поселенцы энергично принялись за обработку земли, раз-ведение виноградников и скотоводство. Не прошло и года, как колония уже начала заметно процветать.

К несчастью, ей угрожали неприятности с той стороны, откуда их никак не ждали: жестокие бури истребляли всю жатву, болезни сваливали многих с ног, и смерть вырывала одного за другим из рядов колонистов.

Этим, однако, трудно было смутить энергичных, предприимчивых и терпеливых голландцев. Горькие опыты только делали их более осторожными и упорными в борьбе.

Изучив окружающие условия природы, они вступили с ними в ожесточенную борьбу и через несколько лет достигли того, что мыс Доброй Надежды, считавшийся одной из наиболее нездоровых местностей, сделался самым здоровым во всем мире.

Из Голландии стали прибывать целыми семьями колонисты и начали селиться частью на берегу, частью внутри страны.

Ни одно голландское судно, направлявшееся к Ост-Индии, не проходило мимо Столовой горы, чтобы не остановиться в ее бухте, и потому Капштадт (название колонии) скоро сделался довольно значительным городом чисто голландского характера.

Для земледелия и трудных работ голландцы стали покупать рабов, но обращались с ними как с обыкновенными рабочими. Свободные, но бедные готтентоты добровольно шли к ним в пастухи. Они получали хижину, содержание и имели полное право считаться принадлежащими к семье своих хозяев, никогда не позволявших себе ни малейшего произвола над ними, напротив, относившихся к ним так человечно, как только и могут относиться голландцы.

Капская колония видела много перемен и невзгод.

В начале наместничества ван Рибека гарнизон форта, состоявший большей частью из англичан, устроил было заговор с целью истребить всех колонистов-голландцев, но, к счастью, этот заговор был вовремя открыт, и англичан удалили.

При губернаторе Симоне ван дер Стеле (1679–1699), этом благодетеле южноафриканских колоний, явилось много французских эмигрантов, искавших себе надежное убежище. Они строили прекрасные