Телеграмма, написанная в демагогическом и недопустимом для общения с царём тоне, повторяющим такой же тон телеграмм Родзянко, ничего нового не сообщала. Это было всё то же требование «Ответственного министерства». Новое было не в том, что было написано, а в том, кто её подписал. Генерал Воейков, попросивший разрешения войти в царский кабинет, застал Николая II в раздумье с телеграммой в руках. Генерал Спиридович, опираясь на это воспоминание Воейкова, поспешил объяснить причину этой задумчивости: «Спокойный и серьёзный тон телеграммы в это тревожное время, подписи солидных авторитетных людей, многих из которых Государь хорошо знал, заставили царя задуматься над затронутым вопросом. Государь не мог не спросить себя: а не правы ли все они, эти разные люди, в разных формах предлагающих одно и то же. Не ошибается ли он, Государь с царицей, слушая Протопопова, Маклакова, Щегловитова? И Государь задумался»[989].

Безусловно, что эти объяснения Спиридовича не более чем его предположения. Если телеграмма и вызвала в чём-то задумчивость Николая II, так это из-за этого, что он понял, что заговорщики контролируют уже и Государственный Совет. Высказывание Спиридовича о подписантах как о «солидных и уважаемых» людях тоже, мягко говоря, вызывает возражение. Одно только имя Гучкова убеждает нас в обратном. Но среди авторов письма есть не менее интересные фигуры. Например, барон Владимир Владимирович Меллер-Закомельский. Мы позволим сделать небольшое отступление и сказать два слова о В. В. Меллер-Закомельском. Это отступление необходимо нам для того, чтобы читатель понял, кто стоял за спиной «солидных и уважаемых» людей.

Барон был внуком П. В. Меллер-Закомельского, занимавшего при императоре Александре I должность военного министра. Отец В. В. Меллер-Закомельского, Владимир Петрович, в начале 1850-х гг. женился на К. А. Зотовой, внучке купца Л. И. Расторгуева, одной из наследниц принадлежавших тому чугунолитейных и железоделательных заводов Кыштымского горного округа Пермской губернии. После смерти Расторгуева управление округом негласно перешло к отцу его зятя — фанатичному старообрядцу Г. Ф. Зотову, одному из руководителей секты старообрядцев-беспоповцев на Южном Урале[990].

В. В. Меллер-Закомельский окончил в 1883 г. Пажеский корпус по 1-му разряду с производством в корнеты и был выпущен в Лейб-гвардии Конный полк. Однако через несколько лет он оставил службу и вышел в запас. Оставив службу, В. В. Меллер-Закомельский начал активно участвовать в делах Кыштым-ских горных заводов, одним из наследников которых он был.

В 1892 г. барон Меллер-Закомельский вошел в Главное правление Кыштымского горного округа (состояло из трех членов, избираемых общим собранием владельцев при закрытом голосовании). И после того, как его мать выкупила у одной из наследниц заводов, А. П. Головниной-Харитоновой, её долю, Меллер-Закомельские стали самыми крупными пайщиками из всех совладельцев округа[991].

В 1906 г. Меллер-Закомельский сумел привлечь для кредитования округа только что созданную в Лондоне Англо-Сибирскую корпорацию, главой которой был Л. Уркварт, или как его называли «Кыштымский хищник»: английский миллионер и будущий концессионер большевистского режима.

Правление Англо-Сибирской корпорации направило деньги на завладение копями и заводами Кыштымского горного округа, придумав сложную схему сделки с Обществом Кыш-тымских горных заводов, которая позволила бы завуалировать переход округа под контроль британского капитала. Чтобы схема сработала, нужен был русский посредник, авторитетный как в бюрократических, так и деловых кругах России. Эту роль Уркварт предложил Меллер-Закомельскому, и тот согласился.

С 1910 г. организатором производства Общества Кыштымских горных заводов на Урале становится директор «Майкоп энд Дженерал Петролеум траст» Г.-К. Гувер, будущий 31-й президент США. Гувер был компаньоном Уркварта, а также одним из владельцев Русско-Азиатского банка, директором-распорядителем которого в России был финансист и промышленник А. И. Путилов[992]. Как мы помним, именно на Путиловском заводе начались беспорядки 23-го февраля 1917 года.

Здесь достаточно сказать, что особняк Расторгуевых находился ровно напротив Ипатьевского дома в Екатеринбурге, что с Урквартом тесно сотрудничали оба брата Ипатьева, один из которых, инженер Н. Н. Ипатьев, стал владельцем дома, где была убита царская семья. Сам Уркварт был тесно связан с Сиднеем Рейли, представителем тайных сообществ Англии и США, сыгравших не последнюю роль в организации убийства царской семьи[993].

В 1909 году В. В. Меллер-Закомельский вступает в октябристскую партию Гучкова и тут же становится членом её ЦК. В 1915 году барон становится одним из создателей «Прогрессивного блока». Заседания блока проходят на квартире Меллер-Закомельского в Петрограде на набережной реки Мойка дом № 75.

Таким образом, на примере барона В. В. Меллер-Закомельского, одного из подписантов телеграммы, мы можем убедиться в едином союзе «старообрядческой» оппозиции, либеральных кругов и англо-американского капитала. Именно этот, союз, направленный против императора Николая II, и стал организатором государственного переворота в феврале 1917 года.

Вслед за телеграммой членов Государственного Совета, Воейков доложил императору Николаю II телеграмму № 201 вновь от военного министра Беляева. Она была выслана из Петрограда 28-го февраля в 11 часов 32 минуты, получена в Ставке в 11 часов 45 минут, получена в Орше примерно около 14 часов 30 минут. В своей телеграмме Беляев сообщал: «Положение по-прежнему тревожное. Мятежники овладели во всех частях города важнейшими учреждениями. Войска из-за утомления, а также под влиянием пропаганды, бросают оружие и переходят на сторону мятежников или становятся нейтральными. […] На улицах всё время идёт беспорядочная пальба, всякое движение прекращено, появляющихся офицеров и низших чинов разоружают. При таких условиях нормальное течение жизни государственных установлений и министерств прекратилось. […] Скорейшее прибытие войск крайне желательно, так как до прибытия надёжной вооружённой силы мятеж и беспорядки будут только увеличиваться»[994].

В 15 часов императорский поезд прибыл в Вязьму, и Николай II послал императрице Александре Феодоровне следующую телеграмму: «Её Величеству. Выехал сегодня утром в 5 ч. Мысленно постоянно с тобою. Дивная погода. Надеюсь, что вы себя хорошо чувствуете и спокойны. Много войск послано с фронта. С самой горячей любовью. Ники»[995].

Эту телеграмму Государыня не получила.

В 18 часов императорский поезд прибыл на станцию Ржев. Император несколько минут гулял по платформе.

Тем временем, в свитском поезде после 16 часов узнали, что в Петрограде образовано новое революционное правительство и что императорское правительство свергнуто. Об этом оповещал в своей телеграмме «комиссар путей сообщения», член Государственной Думы А. Бубликов. Кроме того, была получена телеграмма то ли от поручика, то ли от сотника Грекова, который объявлял себя комендантом станции Петроград и приказывал направить литерные поезда не в Царское Село, а непосредственно в Петроград.

Эти сообщения отражали события в Петрограде. 28-го февраля 1917 г.