8 декабря 7-я гвардейская армия Шумилова у Вероче пробились к Дунаю, перерезав пути отхода Будапештской группировки врага на север. Южнее венгерской столицы, от Эрда до Барча, 46-я, 4-я гвардейская и 57-я армии Шлемина, Захарова и Шарохина пробились к оборонительной линии «Маргарита».

11 декабря Верховный вернулся к обсуждению ситуации на Будапештском направлении. После глубокого анализа обстановки он пришел к выводу, что возникли реальные предпосылки для окружения Будапештской группировки противника. Учитывая это, Ставка директивой от 12 декабря обязала Военные советы 2-г о и 3-го Украинских фронтов охватывающими ударами разгромить противостоящую группировку и освободить столицу Венгрии от оккупантов.

Согласно директиве Ставки, войска маршала Малиновского наносили удар из района Шаги в направлении Солдины с целью выхода на северный берег Дуная на участке Эстергом - Несмей, чтобы не допустить отхода Будапештской группировки противника на северо-запад. Левое фронтовое крыло наступало на столицу Венгрии с востока. Войска маршала Толбухина наносили удар из района озера Веленце на Бичке с целью прорыва к Дунаю на том же участке с юга. Этим маневром отрезались пути отхода Будапештской группировки на запад. Частью сил 46-я армия наступала на венгерскую столицу со стороны Бичке. Операцию планировалось начать не позднее 20 декабря.

В середине декабря Сталин ежедневно запрашивал Генштаб об обстановке на Западном фронте, у союзников. Словно испытывал он в эти дни какое-то острое предчувствие о грядущей их неудаче в Арденнах. Но и 14 декабря последовал «вчерашний ответ» Антонова: «По сообщению главы американской военной миссии генерала Дина, генерал Эйзенхауэр не намерен в ближайшее время предпринимать каких-то активных действий и накапливает силы для прорыва «линии Зигфрида» одновременно на флангах и в центре. Затем последует наступление на широком фронте с прорывом главных сил к Эссену и Мангейму, и далее в глубь Германии».

Вечером 15 декабря маршал Малиновский доложил в Ставку: «Освобожден от гитлеровцев город Сендрьо. Войска 2-го Украинского фронта вышли на ближние подступы Шарошпатана. Наступление продолжается».

Верховный, однако, возразил:

- Сегодня уже 15 декабря, товарищ Малиновский… Но Будапешт не взят! Я давно жду от вас такого доклада.

Даже короткой передышки 1 января у председателя СНК не получилось: в полдень на «Ближнюю дачу» приехал Молотов с очередным посланием Рузвельта. Как и Черчилля, заокеанского союзника не удовлетворило решение Советского правительства о признании Временного правительства Польши, образованного Польским Комитетом Национального Освобождения. Очень уж хотелось союзникам, чтобы вошли в его состав представители лондонского кабинета, но вот не получилось. «Мистер Джо» отверг эти притязания и поступил по своему.

Сталин раскурил папиросу, негромко сказал:

- Нам не привыкать к неугодной реакции союзников. Пусть будут не согласны. Дело сделано. Наши действия оправдает последующее развитие обстановки в Польше.

Молотов как бы продолжил эту мысль:

- Нам некогда втягиваться в дискуссию о пропорциональном представительстве - сколько министерских постов отдать Беруту, а сколько - Миколайчику.

- Вот-вот. Черчилль на такую дискуссию и рассчитывал. Мы ее преодолели, - согласился Сталин.

- Преодолели «малой кровью», - добавил Молотов. Совершив несколько проходов по комнате, Сталин начал диктовать очередной ответ Рузвельту:

- Я сожалею, что не сумел убедить вас в правильности позиции Советского правительства по «польскому вопросу». Тем не менее, я надеюсь, что последующие события убедят вас в том, что Польский Национальный Комитет все время оказывал и продолжает оказывать союзникам ощутимое содействие в борьбе против Германии, в то время как эмигрантское правительство в Лондоне вносит дезорганизацию в эту борьбу и тем самым помогает немцам.

Сталин умолк, продумывая последующий текст послания. Молотов воспользовался паузой, предложил:

- Надо указать, что мы не можем отложить признание Польского правительства до встречи глав государств, поскольку 27 декабря Президиум Верховного Совета сообщил на запрос польской стороны, что признает Временное правительство Польши, как только оно будет сформировано.

Следующий день привел работу Ставки в привычное состояние. «Исполняющий начальника Генштаба» Антонов сделал доклад о положении на фронтах. Он был корректен по адресу союзников, но и не скрыл свое мнение о возможном осложнении обстановки на Рурском направлении.

- Командование союзников до сих пор не оценило те опасности, которые поджидают их войска на границе Германии. Я полагаю, товарищ Сталин, что, предприняв наступление силами групп армий «Г» и «Верхний Рейн» южнее Саарбрюккенена, гитлеровцы попытаются отвлечь внимание Эйзенхауэра от участка прорыва в Арденнах. По нашим данным, все пополнения, которые поступают на Западный фронт, неизменно направляются фельдмаршалом Рунштедтом в состав группы армий «Б» Моделя.

- Правильно, товарищ Антонов. Немец продолжит наступление в Арденнах. Отвоеван выгодный плацдарм, чтобы в дальнейшем рассечь группировку союзников надвое. Гитлер сделал на это наступление главную ставку.

- Трудно сказать, главную или не главную, товарищ Сталин, но противник вынуждает Эйзенхауэра перебросить в Арденны свежие резервы и, таким образом, сорвать наступление союзных армий на Рурском направлении.

- Резервов у всех не хватает, - сказал Верховный. - Рано или поздно, но союзники пересмотрят свою стратегию на Итальянском фронте. Если немец создал южнее Болоньи прочную оборону, то зачем ее штурмовать? Надо переправить в Триест или на югославское побережье два десятка дивизий и предпринять наступление на Вену и Прагу.

- Черчилль почему-то охладел к этой идее, товарищ Сталин, - предположительно сказал Антонов.

- Скорее всего, Черчилля теперь больше уже заботит собственно территория Германии, нежели что-то отдаленное от нее, вроде Балкан, - возразил Верховный.

К исходу 2 января наступление группы армий «Г» генерала Бласковица в Эльзасе приняло угрожающий характер. 1-я армия Обстфельдера продвинулась в направлении Цабернского прохода до двадцати километров, вышла к Вингену, перерезав коммуникации из Хагенау к Мецу и Нанси. Захват Цабернского прохода угрожал окружением 7-й американской армии. Эйзенхауэр приказал Пэтчу отойти с рубежа Вайсенбург - Хагенау - Страсбург к Вогезам. Но командарм 1-й французской генерал де Тассиньи не согласился с этим решением.

В полдень 3 января в штаб-квартиру Эйзенхауэра в Версале приехал председатель Временного правительства Франции де Голль и потребовал от Главкома экспедиционных сил союзников удерживать Страсбург. Однако Айк отклонил это требование. В ответ «ретивый де Голль» заявил, что в таком случае Страсбург будет защищать 1-я французская армия без американцев. Последовал демарш Эйзенхауэра: «Если де Тассиньи не будет подчиняться моим приказам, то он не получит ни боеприпасов, ни продовольствия». Угроза не сработала. Де Голль упорно добивался своего. И Айк уступил, передав оборону Страсбурга войскам де Тассиньи.

К исходу 5 января обстановка на фронте 7-й армии Пэтча осложнилась. 19-я армия Фертча двумя колоннами форсировала Рейн, перебросила на плацдарм 10-ю танковую дивизию для развития успеха в направлении Цабернского прохода. Группировка же Моделя в Арденнах не смогла прорвать оборону 3-й