– Я принесу, – настоял он и взял большое ведро, стоявшее у очага.

В мерцающем свете легко было ошибиться с расстоянием, и он задел ее Руку.

– Тысяча извинений, госпожа, – сказал он и вышел.

Бланш хотела пойти за ним, но королева тогда осталась бы одна, если не считать сестры Амиции, которая сейчас даже не выглядела человеком. И уж точно была где-то не с ними. Бланш не знала достойных слов, чтобы описать ее, но лицо ее мягко светилось в темноте.

– Бланш, мне стыдно, что я настолько беспомощна, но я очень голодна…

Бланш не представляла, где добыть еды, и не хотела мешать Нелл.

Красный Рыцарь вернулся и поставил полное ведро у огня, не расплескав ни капли.

– Милорд, вы не могли бы принести немного еды для королевы? – осмелилась Бланш. Просить что-нибудь у лордов всегда опасно. – Простите, милорд, но ей очень нужно…

– Сэр Габриэль, – сказал он, – мы весь день ехали на одном коне. Ваша милость, – он коротко поклонился королеве, – что для вас поискать? Я сейчас даже злейшего врага не стану будить, не то что слуг.

Королева протянула ему руку:

– Вы нас спасли.

Сэр Габриэль опустился на колени.

– Гауз… – сказала королева.

Габриэль то ли кашлянул, то ли всхлипнул:

– Она пыталась убить вас и ребенка.

– А теперь? – спросила королева.

– Боюсь, она мертва, хоть и не от наших рук. – Губы Габриэля заметно дрожали, и Бланш отвернулась, чтобы не смотреть. – Надеюсь, что это не заговор с целью того, чтобы убийство матери оказалось на моей совести.

– Ваша мать мертва? Мне так жаль, сэр рыцарь…

– Вам ее жаль? Она только что пыталась убить вас и ваше дитя, – злобно сказал он. – Вы святая.

– Голодная святая, – улыбнулась Дезидерата и посмотрела на сестру Амицию: – Она присматривает за нами в эфире.

Сэр Габриэль нежно положил руку на лоб монахине.

– В землях Диких, когда сила достигает определенного уровня…

– Знаю, – кивнула Дезидерата, – Пробуждение.

– По-моему, она близка к нему. – Габриэль пытался найти в этом хорошее. – Как это называется у христиан? Святость?

Дезидерата улыбнулась:

– Она еще не собирается покидать нас, сэр рыцарь, – сказала она уверенно, как будто…

Как будто ее устами говорил кто-то еще. Бланш поежилась. Она хорошо знала королеву. И королева стала другой.

Но сэр Габриэль только спросил:

– Вас устроят зимние яблоки, колбаса и твердый сыр?

Бланш возилась с водой. Королева выпила две чашки подряд, и Бланш снова наполнила чашку и поставила рядом с ней. Остальное она вылила в огромный, много раз латаный медный котел – заклепок на нем было побольше, чем у дикобраза игл. Правда, воду он держал хорошо.

Она поворошила первую порцию стирки и сняла сверху самую грязь. Сэр Габриэль вернулся с едой. Почувствовав запах колбасы, Бланш поняла, что тоже умирает с голоду.

Он встал на колени у королевской постели и покормил Дезидерату. Пока она жевала, он спросил:

– Вы сможете завтра сесть в седло, ваша милость?

Бланш испуганно ахнула, а вот королева хихикнула:

– Мне же так или иначе придется это сделать? Вряд ли де Вральи даст мне отдохнуть.

Сэр Габриэль резал колбасу.

– Мне кажется, что все это выдумал архиепископ, а не бедняга де Вральи.

– Бедняга де Вральи? – переспросила Дезидерата. Это был голос той королевы, которую Бланш знала. Живой и очень злой.

– Он всего лишь пешка, – сказал сэр Габриэль, – все мы пешки.

– А теперь вы говорите как де Рохан. Я смогу выступить завтра. И даже прямо сейчас, если вы дадите мне еще сыра. И обещайте покормить Бланш. Она весь день ехала верхом и работала.

Сэр Габриэль положил кусочек сыра ей в рот, как ребенку.

– У вас есть еще примерно восемь часов. Если не появятся дурные новости.

– Хуже смерти вашей матери? – проговорила Дезидерата. – Простите, это было грубо.

Габриэль с трудом улыбнулся:

– Да. Многое может оказаться хуже. Мы с матерью никогда не были близки.

– Вы меня спасли, – повторила Дезидерата, – я этого никогда не забуду.

Сэр Габриэль мрачно, невесело усмехнулся.

– Могу ли я вам кое-что сказать? – поинтересовался он, нарезая яблоко на кусочки.

Бланш подозревала, что о ее присутствии просто забыли, но, будучи служанкой при дворе, она давно привыкла к этому чувству. Правда, манеры Красного Рыцаря ее все равно пугали.

Нож замер прямо в яблоке.

– Если хотите, – сказала королева.

– Моя мать собиралась сделать меня королем.

Дезидерата дышала очень громко. Маленький ножик снова помедлил, но все-таки разрезал яблоко.

– Довольно забавно, – продолжил Красный Рыцарь, – что в ночь ее гибели вы и ваш ребенок оказались у меня в руках.

Он протянул кусочек яблока на лезвии ножа. Лезвие прошло в доле дюйма от губ королевы, кажется, слегка коснулось ее щеки. Он вложил яблоко ей в рот.

Королева пристально смотрела на него. А он казался таким милым…

Бланш спешила, но она была слишком далеко.

– Вы никогда не хотели стать королем, – сказала Дезидерата. Если нож и пугал ее, она не подала виду.

И тут Бланш поскользнулась на лужице воды. Оба повернулись к ней. Красный Рыцарь встал, разрезал последний кусок яблока, подал половину королеве, а вторую закинул себе в рот.

– Этот мир – очень странное место, ваша милость, – сказал он. – Тут все не то, чем кажется, и почти ничего из того, чем есть смысл обладать, достать нельзя. Я предполагаю, что многие, обнаружив власть над Альбой под копытами своего коня на дороге, отбросили бы все, лишь бы эту власть заполучить.

Он поклонился, не отрывая взгляда от Бланш. Протянул ей руку и помог подняться.

– Я не причиню королеве вреда, госпожа Бланш. Я – не моя мать.

Дезидерата улыбнулась своей обычной улыбкой, полной затаенной женской мудрости:

– Но вы хотели, чтобы я это знала.

– Возможно. Больше никто не знает, кроме разве что Бланш. Госпожа Бланш, я принесу вам поесть.

– Я не госпожа, – прошипела она ему в спину. Сердце у нее билось очень быстро.

Она действительно решила, что он собирается убить королеву.

Когда он ушел, лицо королевы тут же обмякло.

– Пресвятая Дева, дай мне сил! – взмолилась она и устало улыбнулась Бланш: – Он меня тоже напугал. Бланш, нам нужен королевский штандарт. – Она оглядела комнату.