прочим вождям. Тревожило его, наконец, и присутствие Публия, так как он ждал, что Публий вот-вот явится со своими войсками. Он видел, что иберы покидают его, все как один переходят на сторону римлян, и принял следующее решение: прекрасно приготовившись, дать битву неприятелю, потом, если судьба дарует победу, обсудить спокойно дальнейшие действия, а в случае несчастного исхода удалиться с уцелевшими в сражении войсками в Галатию, оттуда взять с собою в возможно большем числе варваров и идти в Италию для соединения с братом своим Ганнибалом» (Polyb. X, 37). Здесь историк пытается совместить несовместимые вещи. Во-первых, Гасдрубалу не было никакого смысла вступать в битву против римлян в гордом одиночестве, поскольку Магон и Гасдрубал, сын Гискона, отбросили прежние разногласия и выступили ему на помощь. Во-вторых, очень странно звучат слова о том, что в случае поражения Гасдрубал вместе с уцелевшими воинами собирался идти в Италию. А если никто не уцелеет? С испанцами да кельтами, без ливийских копейщиков, нумидийской кавалерии и боевых слонов шансы прорваться на соединение с армией Ганнибала были не велики. Да и печальный опыт вступать в битву с римлянами накануне похода в Италию у Гасдрубала был.

По большому счету, все действия Гасдрубала были продиктованы желанием избежать большого сражения: «Как только Гасдрубал увидел, что войска его подаются и приходят в расстройство, он согласно первоначальному плану отказался от решительной битвы, собрал казну, слонов, взял с собою, сколько мог, бегущих воинов и отступил вдоль реки Тага к пиренейским перевалам и к живущим здесь галатам» (Polyb. X, 39). Если у Тита Ливия Гасдрубал уводит слонов и вывозит казну из лагеря до начала битвы, то у Полибия это происходит после первых неудачных для карфагенян столкновений на поле боя. Недаром греческий историк пишет о том, что, согласно изначальному плану, Гасдрубал хотел избегнуть столкновения с римлянами. Втянувшись в битву волею обстоятельств, карфагенский командующий сумел избежать полномасштабного сражения и увел армию с поля боя.

И после этой информации Ливий с Полибием рассказывают читателям сказки о чудовищных потерях армии Гасдрубала! Выглядит это, по меньшей мере, странно. Выскажу своё предположение о том, почему греческий и римский историки уничтожили карфагенскую армию в битве при Бекуле. Полибий поставил перед собой конкретную цель – оправдать Публия Корнелия Сципиона, будущего Африканского, допустившего прорыв карфагенской армии в Италию. А сделать это можно было только одним способом – рассказать, что войска Гасдрубала были обескровлены, потеряли боеспособность и перестали представлять какую-либо угрозу для Рима. По-другому никак не получалось спасти кумира. Ведь Сципион отдавал себе отчет, к каким последствиям этот прорыв может привести, о чем и говорил легионерам по прибытии в Испанию: «Вы, воины, под водительством и ауспициями моего отца первые преградили путь Гасдрубалу, который после Канн направлялся к Альпам и в Италию; соединись он с братом, от римского народа имени бы не осталось. Ваш успех предотвратил дальнейшее бедствие» (Liv. XXVI, 41). Даже так. Публий всё знает и понимает, но ничего поделать не может, и Гасдрубал Баркид без помех начинает поход в Италию. Произойти это могло только в том случае, когда у римского полководца не было возможности помешать своему оппоненту. Но если это так, то получается, что Гасдрубал переиграл Сципиона.

Главной задачей римских полководцев в Испании было не допустить, чтобы Ганнибал получал подкрепления с Иберийского полуострова. Именно так понимали свою задачу отец и дядя молодого проконсула и довольно успешно с ней справлялись. В Риме было известно о планах Гасдрубала привести в Италию свою армию, и сенаторы уведомляли об этом Публия: «Сципиону было небезызвестно, что Гасдрубал Барка получил от правительства приказание проникнуть в Галлию и был занят приведением его в исполнение»[74]. Но римский полководец с поставленной задачей не справился. Мало того, Публий Корнелий самовольно сменил приоритеты и решил, что для него гораздо важнее окончательно выбить карфагенян с Иберийского полуострова, чем гоняться за Гасдрубалом. Командующий испанскими легионами занялся откровенной самодеятельностью, а это при сложившемся раскладе было крайне опасно.

Обратим внимание, какие причины выдвинул Полибий для оправдания своего любимого героя в этой ситуации: «Что касается Публия, то он не находил выгодным для себя гнаться тотчас за Гасдрубалом, ибо опасался нападения прочих карфагенских вождей, и отдал неприятельский лагерь солдатам на разграбление» (X, 39). Но здесь возникает другой вопрос – почему Сципион целых два дня не атаковал войска Гасдрубала, ведь в любой момент могли подойти ещё две карфагенские армии! Полибий так объясняет ситуацию: «Приблизившись к карфагенянам, Публий желал было сразиться с врагом, но увидел, что местность прекрасно защищает противника, и колебался. Так он прождал два дня; наконец опасаясь, как бы не соединились с Гасдрубалом войска Магона и Гескона и как бы неприятель не запер его со всех сторон, решился дать сражение и вызвать неприятеля на бой» (X, 38). Странно, что Сципион так долго избегал битвы, к которой сам же и стремился.

Интересную информацию приводит Тит Ливий, когда рассказывает о военном совете у Сципиона после битвы при Бекуле: «Потом стали совещаться, как вести войну дальше; некоторые советовали сразу же идти и преследовать Гасдрубала. Сципион считал, что тут есть некоторая опасность: как бы не объединились с этим Гасдрубалом Магон и другой Гасдрубал. Сципион оставил только отряд в Пиренеях и провел остаток лета, заключая союзы с испанскими племенами» (XXVII, 20). Именно командующий настоял на том, чтобы не преследовать уходившую с поля боя карфагенскую армию. Соответственно, на нем и вся ответственность за это решение.

О том, что оно было ошибочным, свидетельствует тот факт, что армии двух Гасдрубалов и Магона объединились лишь через несколько дней после битвы при Бекуле. Сципион в это время спокойно вел легионы на зимние квартиры в Таррагону и совершенно не обращал внимания на действия противника, предоставив карфагенянам возможность свободно маневрировать по стране. Как будто Публий очень хотел, чтобы армия Гасдрубала поскорее покинула Иберийский полуостров. Действительно, воевать против двух армий гораздо проще, чем против трех. Все факты свидетельствуют о том, что Сципион знал, на что шел, когда выпускал Гасдрубала Баркида из Испании. Недаром Фабий Максим Кунктатор, когда встал вопрос о назначении командующего легионами в Африке, в своей пространной речи припомнил Сципиону его безответственное поведение в Испании: «Не переживем ли мы тот же ужас, какой переживали недавно, когда Гасдрубал переправился в Италию? Ты собираешься не только Карфаген, но и всю Африку держать в осаде своим войском, а Гасдрубала ты упустил, и он перешел в Италию? Ты скажешь, он был тобою разбит; тем более –