уже была бы в Северной Италии. Тревожные вести приходили и из Этрурии, где с местное население с нетерпением ждало прихода карфагенян. В этой атмосфере всеобщего страха и неуверенности вступили в должность Марк Ливий и Гай Клавдий Нерон.

Опасность была крайне велика, от сената и консулов требовалось принятие экстраординарных мер. И они на них пошли. Тит Ливий очень точно сумел показать собранность и целеустремленность сенаторов, стремящихся любой ценой достигнуть победы над врагом. Историк пишет, что перед вторжением Гасдрубала ситуация с набором в войска была критическая, поскольку годной к военной службе молодежи уже не хватало (Liv. XXVII, 38). И тогда консулы решили призвать в легионы жителей приморских городов, освобожденных от воинской повинности. Раньше такого никогда не было. Поэтому в Рим направились делегации из Остии, Альсия, Антия, Анксура, Минтурн, Синуэссы и Сены Галльской. Возмущению членов делегаций не было предела, они яростно доказывали в сенате, что никто не может ущемлять их права. Но все усилия оказались тщетными. «Отцы отечества» постановили, что всё останется так как есть, и только жителям Остии и Антии было сделано послабление. И то вся местная молодежь была вынуждена подтвердить под присягой, что, пока враг находится на территории Италии, никто не проведет больше тридцати ночей за пределами городских стен (Liv. XXVII, 38).

Но Марк Ливий медлил с отбытием в свою провинцию. Тщательно изучив на основании донесений разведки положение дел в Северной Италии, он сделал весьма любопытный вывод – находившиеся там войска недостаточно боеспособны. И в качестве примера привел Нерона, который может принять командование над закаленными в боях легионами Марцелла или Криспина. Поэтому Ливий обратил внимание сенаторов на возможность призыва воинов из бывших легионов Тиберия Семпрония Гракха, погибшего в 212 г. до н. э. Эти легионы состояли из рабов-добровольцев, набранных после поражения при Каннах. Они очень хорошо зарекомендовали себя в боях, получили свободу, но после гибели командующего разбежались. Их разыскивали по всей стране и возвращали в строй, но процесс шел не так быстро, как бы хотелось. Тит Ливий, ссылаясь на неизвестные источники, пишет о том, что Публий Сципион прислал из Испании на помощь Марку Ливию большое подкрепление из испанцев, галлов, нумидийцев и римских легионеров (Liv. XXVII, 38). Но в это с трудом верится. Приближалась решающая схватка за Иберию, против Сципиона были готовы выступить две карфагенские армии, и у проконсула каждый воин был на счету. Зато прибытие из Сицилии 3000 лучников и пращников представляется вполне возможным.

Ввиду чрезвычайной опасности, в которой оказалось государство, сенат предоставил Нерону и Ливию полную свободу действий. Им разрешалось не только выбирать себе армии, но и обмениваться легионами и выводить их из провинций туда, куда потребуется «для блага государства» (Liv. XXVII, 38). Консулы по достоинству оценили эти распоряжения, поскольку они им в буквальном смысле слова развязывали руки.

В это время в Рим пришло письмо из Цизальпинской Галлии от претора Луция Порция с неутешительными вестями – армия Гасдрубала покинула зимние квартиры и начала переход через Альпы. Узнав об этом, лигурийцы собрали 8000 бойцов, и как только в регионе появятся карфагеняне, то сразу же перейдут на их сторону. У самого Луция Порция недостаточно войск, чтобы справиться с этой новой напастью. Если же ему пришлют подкрепления, то он атакует войско лигурийцев и помешает им присоединиться к армии Гасдрубала.

Письмо было зачитано в сенате, и после короткого обсуждения консулы приняли решение отправиться в свои провинции. Их главной задачей было не допустить соединения армий Ганнибала и Гасдрубала. Не все дела в Риме были закончены, но времени уже не было, и Гай Клавдий с Марком Ливием решили покинуть город. Один отправлялся на север, другой на юг. Когда Ливий вышел из курии сената, то шедший рядом с ним Фабий Максим стал объяснять ему, что в битву с надо вступать только тогда, когда всё знаешь о противнике. Марк остановился, недобро улыбнулся и произнес достопамятные слова: «Я либо прославлюсь победой над врагом, либо порадуюсь беде сограждан: они того заслужили, хотя чести это мне не прибавит» (Liv. XXVII, 40). Ливий по-прежнему был в гневе на соотечественников за неправедное осуждение и потерянные годы жизни в изгнании.

Рим был объят тревогой, толпы народа провожали отъезжающих в войска консулов. У квиритов не было уверенности в завтрашнем дне, они вспоминали Канны и Тразименское озеро, недавнюю гибель Марцелла и Криспина. Будущее виделось в самых мрачных тонах.

Была весна 207 г. до н. э.

* * *

В Италию Гасдрубал привел большую армию. Численность её называет Аппиан: «Он вторгся в Тиррению, ведя с собой сорок восемь тысяч пехотинцев, восемь тысяч всадников и пятнадцать слонов» (VII, 52). Цифры вполне реальные, и у нас нет оснований им не доверять, поскольку Тит Ливий сообщает, что Гасдрубал сумел нанять большое количество испанцев и галлов. Да и переход через Альпы в этот раз не стоил карфагенянам таких огромных жертв, как это было в 218 г. до н. э.

Полибий сообщает, что «...Прибытие Гасдрубала в Италию совершилось легче и скорее» (XI, 1). Здесь историк явно сравнивает его поход с походом старшего брата. О том, почему это произошло, подробно рассказал Тит Ливий: «Для Гасдрубала все, однако, было легче и удобнее, чем думал он сам и другие. Арверны и прочие галльские и альпийские племена не только дружественно приняли его, но и пошли вместе с ним на войну. Он вел войско местами, когда-то непроходимыми, через которые уже проложил дорогу его брат; за двенадцать лет племена, живущие в Альпах, навидались, как переходят через их горы, и к Гасдрубалу были настроены более миролюбиво. Раньше они ни с кем не знались, им было непривычно видеть у себя чужеземца, и поначалу, не зная, куда идет Пуниец, они думали, что он хочет овладеть их скалами и укреплениями, их скотом и людьми. Теперь, когда всем известно, что Италия двенадцатый год в огне, они хорошо знают, что Альпы – это просто дорога и что два могущественных города, отделенные друг от друга большими пространствами суши и моря, борются за власть и богатство. Вот почему путь через Альпы был Гасдрубалу открыт» (XXVII, 39). Об этом же пишет и Аппиан: «В это время и Гасдрубал, брат Ганнибала, с войском, которое он набрал в области кельтиберов, перешел в Италию и, так как кельты приняли его дружелюбно, перешел Альпийские горы, пройденные ранее Ганнибалом, в два месяца, а до того эта дорога потребовала у Ганнибала шесть месяцев» (VII, 52). Но брат Ганнибала не сумел воспользоваться столь неожиданным преимуществом. Причин тому было две, причем