Митридат выслушал полный горечи рассказ сына о том, что случилось.

— Я собрал войско и двинулся навстречу Аквилию, едва узнал о его вторжении. Я наткнулся на отряд Аквилия у реки Галис, римлян в нем было немного. Основную массу составляли наемники из Писидии и Киликии. Вместе с Аквилием шел Ариобарзан с несколькими сотнями верных всадников. Так как наступил вечер, я приказал разбить лагерь, чтобы начать сражение утром. Ночью почти все каппадокийцы из моего войска перебежали к Ариобарзану, со мной остались лишь персы и эллинские наемники. На рассвете я стал отступать к Мазаке. Аквилий и Ариобарзан преследовали меня по пятам, мой отряд быстро таял в постоянных стычках. На подходе к Мазаке я узнал, что в городе полно сторонников Ариобарзана. Все приверженцы понтийского царя изгнаны, и народ с нетерпением ожидает прихода римлян. Тогда я повернул коня в горы…

Юноша умолк, а затем, обессиленный, лег на скамью и тут же уснул, сраженный усталостью.

Митридат приказал щедро наградить всех спутников своего сына, наделе доказавших ему свою преданность. Итак, Каппадокия вновь потеряна для него, уже в третий раз!

Но на этом печальные известия не кончились. В Синопе объявилась Клеопатра, с ней было около четырехсот воинов. Это все, что осталось от той тысячи персидских всадников, данной ей отцом в качестве приданого.

Узнав о прибытии дочери, Митридат выбежал на двор к главным дворцовым вратам, свита еле поспевала за ним.

На Клеопатре была персидская мужская одежда: штаныанак-сириды и кафтан с широкими рукавами. Девушка спрыгнула с коня и бросилась в объятия к отцу. Островерхий шлем упал с ее головы.

— Где Сократ? Почему ты здесь без него? — спрашивал Митридат, приглаживая длинные золотистые волосы Клеопатры, выбившиеся из растрепавшейся прически.

В глазах девушки заблестели слезы.

— Сократ пал в сражении, отец. Римляне убили его. Я сумела вырваться из Никомедии, но много моих телохранителей полегло в схватке.

Митридат с восхищением глядел на дочь, которая стояла перед ним, измученная долгой скачкой. За те полтора года, что они не виделись, бедра и грудь Клеопатры еще больше округлились. Онастала выше ростом, и в ее взгляде уже не было детской наивности. Перед ним была волевая стремительная амазонка, готовая сражаться, если придется. Прошедшая через кровь и смерть, но не давшаяся в руки врагов!

Растроганный Митридат поцеловал Клеопатру, затем обернулся к свите и сказал:

— Поклонитесь в ноги моей дочери, ибо она в столь юные годы совершила такое, что не под силу многим зрелым мужьям.

И блистающая золотом украшений свита отвесила царской дочери низкий поклон.

Перед тем как удалиться вместе с Клеопатрой во дворец, Митридат подозвал к себе смотрителя царских сокровищ и, кивнув на воинов Клеопатры, коротко бросил:

— По сто золотых каждому.

Стояло жаркое лето 89 года до нашей эры.

На полях Понтийского царства кипела работа — земледельцы убирали урожай. Пшеница ныне уродилась на славу, колос тугой, золотистый; богато уродился ячмень и овес. В садах светились налитые соком прозрачные гроздья винограда. Ветви персиков и яблонь были усыпаны спелыми плодами…

В эту пору Никомед, проведя свое войско по морскому побережью, неожиданно вторгся во владения Митридата.

Митридат вознамерился было дать немедленный отпор вифинскому царю, но Тирибаз отговорил его от этого.

— Разведчики сообщают, что римлян с Никомедом нет, — сказал он. — Все это похоже на вызов тебе, Митридат. За спиной Никомеда стоят Аквилий и Кассий, иначе он вряд ли отважился бы на такое. Римляне ждут, что ты первым нарушишь договор с ними, а ты поступи иначе — отведи свои войска. Пусть Никомед обогатится нашим урожаем, сколько сможет увезти. Зато у тебя появится благовидный повод для войны с римлянами, если они не предоставят тебе возмещение за действия вифинского царя, их друга и союзника.

Митридат скрепя сердце последовал совету Тирибаза.

Вифиняне, разорив множество понтийских деревень, с богатой добычей возвратились в свою страну.

Митридат отправил Пелопида к римским военачальникам. Он догадывался, что Маний Аквилий и Кассий жаждут войны с ним и они были подстрекателями Никомеда для вторжения в Понт, но велел Пелопиду делать вид, что это ему неведомо. Более того, Митридат приказал Пелопиду беспрестанно напоминать римлянам о дружественных договорах с ним.

Пелопид выполнил наставления Митридата. В конце своей речи, обращенной к Кассию и Аквилию, он сказал:

— Хотя мой царь не слаб и вполне готов к защите, но он желает, чтобы римляне стали свидетелями того, что свершается. Митридат, друг и союзник римского народа, просит вас, своих друзей и союзников, помочь нам, подвергающимся обидам со стороны Никомеда.

Послы Никомеда, находившиеся тут же, стали смело возражать:

— Уже давно злоумышляя против Никомеда, Митридат послал Сократа с войском против его царства, хотя Никомед, как старший, законно обладал властью. Так поступил Митридат с Никомедом, которого вы, римляне, поставили царем Вифинии. Отсюда ясно, что Митридат сделал это не столько против нас, сколько против вас. Равным образом, хотя вами издан запрет царям Азии переходить в Европу, Митридат тем не менее купил у египтян большую часть фракийского Херсонеса. Все это доказательства его дерзкого отношения к вам, враждебности и неповиновения. Посмотрите, какие огромные у него приготовления, как будто к какой-то большой и уже объявленной войне. С царем Армении у Митридата брачный союз, а к царям Египта и Сирии Митридат постоянно посылает посольства, стараясь привлечь их на свою сторону. У него триста палубных кораблей, и к ним он строит еще другие, а за штурманами и кормчими он разослал людей в Финикию и Египет. Все эти приготовления, столь огромные, направлены, конечно, не против Никомеда, но против вас, о римляне! Митридат боится вашей растущей силы и готовится под предлогом защиты от нас напасть на вас.

Выслушав Пелопида и вифинских послов, римские военачальники долго совещались. Их смутили слова Митридатова посланца, но вместе с тем встревожили предостережения людей Никомеда. Наконец они додумались до следующего хитроумного ответа: «Мы бы не хотели, чтобы и Митридат претерпел что-либо неприятное от Никомеда, но мы не потерпим, чтобы против Никомеда была начата война Митридатом. Мы считаем, что не в интересах римлян, чтобы Никомед потерпел ущерб».

Ответ римлян, записанный Пелопидом слово в слово, привел Митридата в негодование.

— Значит, союз с Никомедом для римлян предпочтительнее союза со мной. Ущерб, понесенный мною, оказывается, не идет ни в какое сравнение с ущербом, который может понести Никомед. Вот она, римская справедливость!

Теперь Митридат стал действовать смелее, видя, что римляне более склонны воевать с ним, нежели вести переговоры. Царь снова отправил в Пергам Пелопида.

— Царь Митридат готов отправить послов в римский сенат, — заявил в своей речи Пелопид. — Он вызывает вас, чтобы вы перед сенатом оправдались в своих действиях и не начинали с ним войны без воли сената, принимая во внимание, что Митридат царствует в своей наследственной стране и не претендует на соседние земли.