если его лелеять. Гертруда держала своё горе при себе, потому что у неё больше ничего не было, и в конце концов это уничтожило её.

- Что вы хотите, чтобы я теперь делал, Ваше Высочество?

Кэтрин непонимающе посмотрела на него. - Что?

- Желаете, чтобы я начал подготовку к нашему возвращению в Редхарт?

- Нет, - сказала Кэтрин. - Я никуда не поеду. Я останусь здесь, с Ричардом.

- Как пожелаете, - ответил Воин. - Я передам ему весточку, сообщу о случившемся. Уверен, он скоро будет здесь. Он посмотрел на двух мужчин, всё ещё ожидавших у двери. - Вы. Охраняйте её. От всех и вся, пока не придёт Принц. Понятно?

- Мы будем выполнять ваши приказы, Сэр Воин, - осторожно сказал один из стражников. Только ваши приказы.

Воин в Маске снова повернулся к Катерине. - Вы хотите, чтобы я остался здесь с вами до прибытия Принца?

- Нет, - ответила Екатерина так тихо, что Воину в Маске пришлось сосредоточиться, чтобы понять её. - Я не хочу, чтобы кто-то был со мной.

Воин в Маске поклонился и ушёл, забрав с собой своих людей. Поэтому он не слышал последних слов Кэтрин.

- Я больше никому не могу доверять.

ВОСЕМЬ

ТО, ЧТО ВОЗВРАЩАЕТЬСЯ

Принц Кристоф, предполагаемый наследник трона Редхартов, и Малькольм Барретт, Чемпион Короля - Редхартов, бежали по коридору, ведущему ко Двору Короля Уильяма, с противоположных сторон. Они оба, спотыкаясь, остановились перед закрытыми двойными дверями, а затем тяжело оперлись друг на друга, пытаясь восстановить дыхание.

Вооружённые стражники, дежурившие у дверей, изо всех сил старались не смотреть на них, но суровыми лицами и языком тела давали понять, что им приказано никого не пропускать. Потому что им очень не хотелось говорить об этом вслух сыну Короля и Чемпиону Короля, без необходимости.

Кристоф и Малькольм не обращали на охранников никакого внимания. У них были другие заботы. Когда оба наконец почувствовали, что дыхание снова под контролем, они выпрямились, отступили назад и посмотрели друг на друга.

- Это нехорошо, - сказал Кристоф. - Более того, это запредельно плохо. Меня много раз вызывали к отцу по разным причинам, но никогда в такой поздний час, никогда в такой императивной манере… и никогда так грубо и срочно.

- Это не может быть обычным заседанием Двора, - сказал Малькольм. - Не в этот час. Не может быть даже экстренным заседанием, иначе меня бы об этом проинформировали. Вы хоть понимаете, о чём идёт речь?

- Не имею ни малейшего представления, - ответил Кристоф. - Что, я полагаю, само по себе является подсказкой, потому что я всегда стараюсь, чтобы среди людей Короля был кто-то свой, чтобы заранее предупредить меня о том, что происходит что-то нехорошее. Хотя бы для того, чтобы я мог подготовить свои оправдания.

Он сделал всё возможное, чтобы напряжение исчезло из его голоса и лица, и принял свой обычный томный вид. - Несомненно, дорогой отец найдёт время рассказать мне, в чём дело, в своё время.

Малкольм выдавил из себя слабую улыбку. - Но вы же не думаете, что это может быть что-то хорошее.

- Хорошие новости нет смысла скрывать, - сказал Кристоф. - Нет, Мал. Это нечто очень плохое.

- Тогда почему вы так спешили сюда?

- Потому что обычно, когда всё настолько плохо, хочется поскорее покончить с этим.

Они оба свирепо посмотрели на охранников. Ни один из охранников не встретил их взгляда. Кристоф посмотрел на Малькольма.

- Вы что-нибудь слышали о Кэтрин с тех пор, как она переехала в Лесной Замок?

- Нет, - ответил Малькольм. - Ни слова, ни намёка. Нет даже сообщения о том, что она благополучно прибыла, и беспокоиться не о чем. Что не может не беспокоить.

Кристоф посмотрел мимо всё более нервничающих стражников на закрытые двойные двери. - Возможно, именно в этом… всё дело.

Малькольм нахмурился. - Если бы всё шло должным образом, Король просто объявил бы об этом вскользь, в рамках обычных дел Двора. Подобное - закрытое заседание Двора в тёмное время суток - может означать только то, что где-то что-то пошло не так.

Они оба резко обернулись, когда по коридору к ним, пыхтя, направился Премьер-Министр Грегори Пул.

Природа не предполагала, что кому-то столь крупному, как Премьер-Министр, потребуется бегать, но он явно старался изо всех сил. Из-за одышки он с трудом передвигал ноги, а когда, запнулся и остановился перед Принцем и Чемпионом, то хрипел так, что не мог вымолвить ни слова. Его лицо приобрело тревожный багровый оттенок, а глаза буквально лезли из орбит, как у испуганной лошади. Но он на удивление быстро взял себя в руки, а затем разразился возмущённой речью, которую он, очевидно, репетировал в голове до самого Двора.

- Кровавый Король! Он убьёт меня! Призвать меня к себе ко Двору, в этот треклятый ночной час, без малейшего намёка на вежливость! Нет, пожалуйста, если срочность ситуации требует… Но нет. Нет, в мою дверь стучится солдат с письменным приказом явиться к Королю… Немедленно! Боже, моё моё сердце словно хочет выпрыгнуть из груди… Именно в такие моменты я думаю, что в Лесной Стране были правы. Конституционная Монархия, а затем Республика, как можно скорее. Проклятые Короли! Не хочу вас обидеть, Принц Кристоф.

- Уверен, ничего страшного, - пробормотал Принц. - Кровавый Король, действительно. Хотя я не могу не задаться вопросом, - тут он замолчал, чтобы бросить многозначительный взгляд в сторону стражников, - не связано ли это с той небольшой встречей, которую мы все устроили после аудиенции у Короля. Где мы обсуждали самые личные и самые секретные вопросы…

Премьер-Министр настороженно посмотрел на него. - В ваших покоях не было сказано ничего такого, что мне было бы неприятно услышать в присутствии Короля!

- Вероятно так и есть, - сказал Кристоф. - Я думаю, что все присутствующие были очень осторожны в том, что мы говорили или не говорили друг другу.

- Но мы всё же встречались, наедине, - сказал Малькольм. - А теперь нас всех вызвали сюда, ради приватной встречи с Королём.

- Генерала Стакера здесь нет, - сказал Грегори Пул.

- Нет, это не так, - сказал Кристоф.

Они снова замолчали, когда по коридору к ним поспешил Стюард Элиас Таггерт. Он не бежал, но выглядел так, словно ему бы этого хотелось, если бы его достоинство позволяло это. Будучи одним из самых