В Ла-Плате Фидель и Че прямо заявили Микояну о своем желании придать революции социалистическое направление, рассказали о проблемах, которые они встречают на своем пути, и признались, что им нужна помощь со стороны Советского Союза.

«Это был очень странный разговор, — вспоминает Серго Микоян. — Они сказали отцу, что выживут только при условии советской помощи и что скроют ее факт от кубинских капиталистов».

Затем Фидель произнес длинный монолог на тему того, что победа повстанцев доказала неправоту Маркса. «Кастро заявил, что по Марксу революция не может произойти никак иначе, кроме как путем, указанным Коммунистической партией… с борьбой масс, забастовками и так далее. "Но мы сделали революцию — и без всего этого! То есть мы превзошли Маркса, доказали, что он был неправ". Мой отец возразил Фиделю: "Вы считаете так потому, что ваши коммунисты — догматики; они полагают, будто марксизм — это А, Б, В и Г. Но марксизм — это путь, а не догма. Так что я не думаю, что вы превзошли Маркса, я думаю, вы доказали только то, что ваши коммунисты были неправы"».

После этого разговора всем было понятно, что торговое соглашение, о котором стало известно через несколько дней, — это просто первый шаг на пути к установлению полноценных отношений между Кубой и Советским Союзом.

4 марта в порту Гаваны взорвалось французское грузовое судно «Кубр». В момент, когда послышался взрыв, Фидель принимал у себя Хорхе Энрике Мендосу, главного представителя НИАР в Камагуэе, и других высокопоставленных чиновников из провинций. Примчавшись в порт, они направились туда, где было пришвартовано судно, и тут Мендоса увидел, как мимо него пронесся Че, спешивший к горящему кораблю.

Как раз когда Че приблизился к судну, оставив чуть позади, примерно в ста метрах от себя, Мендосу, Фиделя и всех остальных, прогремел второй взрыв. Мендоса и некоторые другие тут же бросились прикрывать собой Фиделя. По воспоминаниям Мендосы, «Кастро стал пинаться, бить кулаками и кричать: "Черт возьми, вы меня задушите!" Потом сверху посыпались обломки». Когда Фидель оказался-таки в безопасности, Мендоса переключил свое внимание на Че, который все еще не оставлял надежды взобраться на горящее судно. «Я быстро пошел к нему. Кто-то, не помню точно кто, пытался помешать ему влезть на корабль, и я услышал, как Че возмущается: "Мать вашу, да отвалите же от меня! Произошло уже два взрыва; все, что должно было взорваться, уже взорвалось. Дайте мне попасть на корабль". И он полез туда».

Последствия взрыва были ужасны. Погибли около ста человек, в основном портовые грузчики, моряки и солдаты, еще несколько сотен получили ранения. «Кубр» был нагружен бельгийским оружием, купленным эмиссарами Фиделя. Кастро не долго думая обвинил ЦРУ в диверсии и провозгласил новый военный девиз, знаменитое «Patria о muerte!» («Родина или смерть!»).

Позже, когда Фидель выступал перед народом с балкона, стоя в окружении других революционных лидеров, молодой кубинский фотограф по имени Альберто Корда нашел весьма удачный ракурс и заснял происходящее на пленку. Наведя на Че объектив, Корда поразился выражению, застывшему на его лице. Гевара воплощал собой абсолютную непримиримость. Корда нажал на спуск, и эта фотография облетела потом весь мир, став тем знаменитым изображением Че, которое украшает ныне немало комнат в студенческих общежитиях. Кажется, что глаза Че устремлены в будущее, само лицо его словно воплощает священный гнев, направленный против царящей в мире несправедливости.

Вскоре после этого Кастро позвонил Алексееву и высказал желание встретиться с ним в доме Нуньеса Хименеса в Ла-Кабанье. «Это был первый раз, когда Фидель заговорил об оружии, — рассказывает Алексеев. — Он заявил, что после взрыва американская интервенция неизбежна и не заставит себя долго ждать. "Мы должны вооружить народ", — сказал Кастро и попросил, чтобы Советский Союз продал ему необходимое оружие».

После встречи с Фиделем Алексеев «отправил послание Фиделя Хрущеву, но думал, что из-за бюрократических проволочек ответ займет несколько недель. Однако ответ от Хрущева пришел уже на следующий день. Он гласил: "Фидель, мы разделяем ваше волнение по поводу обороны Кубы и опасности нападения, поэтому мы поставим вам требуемое оружие…" И вскоре оружие начало поступать на остров».

V

8 мая Фидель объявил о возобновлении дипломатических отношений с Москвой. Бывший лидер «Директории» Фауре Чомон, который после победы повстанцев примкнул к крайне левым, вылетел в Москву в качестве нового посла Кубы. Своим послом Москва избрала старого сотрудника КГБ, ныне работавшего под дипломатическим прикрытием, — Сергея Кудрявцева. Алексеев, которому более не было нужды выдавать себя за журналиста ТАСС, стал его первым секретарем и атташе по культуре, что служило обычным прикрытием его деятельности в КГБ.

Вслед за обменом посланиями между Фиделем и Хрущевым в Гавану негласно прибыла советская военная делегация. «Мы тотчас собрались, — рассказывает Алексеев. — Фидель, Рауль, Че — все принимали участие в разговоре. Они рассказали, что им требуется. Прежде всего они нуждались в противовоздушных орудиях и самолетах, артиллерии, танках «Т-34», старых, не используемых уже Советским Союзом».

В июне-июле на Кубу стали тайно прибывать советское вооружение и инструкторы, часть которых ехала по чехословацким паспортам.

Подписав секретное военное соглашение с Советами, Фидель почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы бросить вызов американцам. Уже в феврале министр иностранных дел Роа отправил в Вашингтон послание, в котором излагались кубинские «условия» для ведения переговоров. Пока Вашингтон угрожает изменить свои квоты на покупку сахара у Кубы, никакого диалога быть не может. В своем ответе от 29 февраля Госдепартамент отказался идти на попятную, провозгласив, что Соединенные Штаты имеют право делать все что считают нужным для защиты интересов Америки. После того как четырьмя днями позже произошел взрыв на «Кубре», обмен заявлениями вновь стал носить конфликтный характер. Госсекретарь Гертер гневно отреагировал на обвинения Фиделя в причастности ЦРУ к трагедии и поставил под сомнение «искренность намерений» Кубы относительно проведения дальнейших переговоров.

Тем временем Вашингтон сделал последнюю попытку достучаться до Фиделя. В начале марта к министру финансов Кубы Руфо Лопес Фреске обратился советник американского посла Марио Лазо, который сообщил ему, что Соединенные Штаты хотят предложить Кубе свои военные самолеты и техническую помощь. Фидель попросил два дня для размышлений. 17 марта президент Дортикос передал Лопесу Фреске от имени Фиделя, что тот решил не принимать этого предложения.

В тот же день Эйзенхауэр одобрил план ЦРУ по секретному набору и подготовке вооруженной группировки из нескольких сотен кубинских беженцев с целью начать партизанскую войну против Кастро. Глава ЦРУ Даллес предполагал использовать ту же схему, что и при подготовке операции «Успех», приведшей к крушению режима Арбенса в Гватемале в 1954 г. Ответственным за организацию операции на Кубе он назначил своего заместителя Ричарда Биссела. В штаб его рабочей группы вошли также Трейси Барнс, участвовавший во многих секретных операциях, в том числе и в операции «Успех», и Говард Хант, руководивший боевиками ЦРУ в Монтевидео. Кроме того, в группу включили главу отдела ЦРУ по работе в Западном полушарии Дж. С. Кинга, который, однако, был настроен скептически и выступал за ведение «грязной войны» в целях дестабилизации режима и устранения ключевых фигур, таких как Че, Рауль и Фидель.