Браслет не поддавался. Рыжий отчаянно дёргался и нервно гримасничал.

— В чём дело, Кузьма?!

Друг-недруг вздрогнул, но руку из ниши так и не вынул. Вместо этого он вдруг выхватил меч и принялся беспорядочно размахивать им перед собой, словно боялся, что к нему сейчас подойдет кто-то невидимый и воровству наступит конец.

— Не подходите, сударь! Не подходите ко мне! Или я за себя не ручаюсь!

Даже не знаю, чего в этих истерических выкриках было больше — банального страха или злобной решимости?

— Ах ты, с-сучок!

— Стой! Нет! — Сан Саныч едва успел остановить вскинувшего клинок Чекана, обхватив его сзади руками и удерживая от броска к продолжающему что-то орать Кузьме.

— Пусти! Я его щас… — пытался вырваться воин.

Через секунду оба рухнули на пол.

— Он держит браслет, и при малейшей угрозе тот унесёт его в безопасное место. Пойми! Его унесёт, а мы-то останемся. Ну?! Понял теперь?!

Чекан перестал вырываться.

Спустя пару ударов сердца Гиляй отпустил воина и, кряхтя, поднялся с холодной мозаики.

Следом за ним встал и Хэм.

— Продался, сволочь? — процедил он, взглянув на внезапно притихшего рыжего.

— Никому я не продавался, — вскинулся тот.

— Тогда зачем он тебе? — я сделал короткий шажок в его сторону.

— Не подходите! — снова взвизгнул Кузьма.

Я остановился, а рыжий быстро-быстро затараторил, сбиваясь через два слова на третье:

— Вы ничего не понимаете. Для вас это просто игрушка, а мне без него не жить. Мне он нужен больше, чем вам. Вы, ваша милость, великий маг, вам и так хорошо. Госпожа Лейка — ваша жена, а ещё и колдунья. Господин Гиляй — великий мудрец, господин Хэм — великий воин. А я кто? Кому я тут нужен? Что я буду делать потом, когда всё закончится? Вы же никто не знаете, что значит быть сиротой, а я был им. Беги-подай-принеси, а вместо благодарности — затрещина или пендель. А я не хочу. Не хочу больше быть никем. Хочу, чтобы меня уважали и чтобы боялись…

— И чем тебе поможет браслет? — я бросил быстрый взгляд на часы, песка в них осталось совсем чуть-чуть. — Ты же не маг, ты даже пользоваться им не умеешь.

— А вы научИте. Я ж не дурак какой, чего-нибудь да пойму. Да вы не бойтесь, — он вдруг перестал размахивать «шашкой» и довольно оскалился. — Я вас не выдам. Выйдем наружу, все будут думать, что браслетик у вас. Вот возвернёмся в Буслаевку, тогда уж и разбежимся, чтобы каждый сам за себя. Вы там, хотите — баронствуйте, хотите — нет, а я в Круть или Марку подамся. У конунга с паханом да с козырным браслетиком такие дела можно замутить, что ого-го.

— Я не буду тебя учить, — прервал я словесные излияния «друга-недруга». — В этом деле каждый сам за себя.

— Нет так нет, — ничуть не обиделся рыжий. — Тогда просто помогите достать его из этой фигни. А то ведь песочек-то сыплется, — прищурившись, он мотнул головой в сторону Лейки.

В этот миг мне захотелось свернуть ему шею.

— Чтобы извлечь браслет, надо его активировать.

Я с недоумением посмотрел на Сан Саныча. Он что, действительно хочет отдать браслет этому говнюку?

— Как это делается? — тут же поинтересовался Кузьма.

— Владелец браслета должен подать на нишу энергию, — Гиляй указал на КПМ, — вот от этой машинки.

— Хитрый какой! — деланно рассмеялся рыжий. — Я от стены отойду, а вы меня…

— Не глупи! Никто тебе ничего не сделает, — поморщился бывший доцент. — И вообще, не хочешь — не надо. А машинку могу и я крутануть. Руку тебе протяну, ты возьмёшься, будет, вроде как сам кнопку жмёшь.

— Это можно, — немного подумав, согласился Кузьма. — Только пусть они отойдут, а то мало ли что, — он указал на меня и Чекана.

Мы с воином переглянулись.

О планах Сан Саныча я уже догадался и мысленно их одобрил. Если магическое оборудование включается электроразрядом, то и выключается оно, скорее всего, так же. Подаём на приборы ещё один импульс и всё «обнуляется». Ключ и браслет недоступны, дверь к дракону отсутствует, заложник не требуется. Одним выстрелом убиваем двух зайцев. Нейтрализуем предателя и спасаем Ларису. Что дальше, решаем позднее, только уже не с бухты-барахты, а с учетом полученного опыта. Кнопка «reload» в чистом виде… Словом, Гиляй — «это голова, ему пальца в рот не клади. Я лично свой палец не положил бы…»

Еле заметно киваю Чекану. Мол, делай, что говорят.

Хэм отступает на пару шагов. Я — тоже.

Внимательно следим за Сан Санычем. Тот крутит ручку машинки. Контрольная лампа горит. Всё в порядке. Конденсатор заряжен, осталось лишь кнопку нажать.

— Руку давай, — мудрец поворачивается к Кузьме.

Тот с явной опаской протягивает Гиляю левую длань.

Правая у предателя напряжена так, что хрен оторвешь от браслета. Но это не страшно. Против магии — хоть напрягайся, хоть не напрягайся — особо не забалуешь. В лучшем случае останешься без руки. В худшем — пожалеешь, что сразу не помер.

— Ну что? Готов?

— Готов, — выдыхает рыжий.

— Тогда… держи руку крепче.

Чёрт! Да что он творит-то! Ведь это же…

Перед тем, как втопить «красную кнопку», Сан Саныч делает ещё кое-что.

Мгновение уходит на то, чтобы выдернуть провод из стенового разъема. Второе, чтобы прижать ладонью контакт. И только затем — «взрыв».

Цепь замыкается.

От мощного электроразряда обоих — и мудреца, и предателя — выгибает дугой. Расцепить их почти невозможно. Ну, разве что…

Чекан опережает меня на доли секунды. Свистит разрываемый клинком воздух.

Располовиненная тушка Кузьмы рушится на пол. Следом падает и Сан Саныч. Его аура едва теплится.

Бросаюсь к нише с браслетом. Тащу его на свободу. Нервно оглядываюсь на Лейку и часы над её головой.

Тонкая струйка песка распадается в пыль.

В верхней колбе уже ничего не осталось.

Артефакт у меня, но…

Поздно?

Нет.

Словно в замедленной съёмке вижу, как окаменевший «янтарь» превращается вновь в смолу, и она начинает стекать из ниши-тюрьмы, освобождая удерживаемую там заложницу. В реальности этот процесс занимает секунды, но мне он кажется едва ли не бесконечным. Ждать — это действительно мука. Особенно, если до сих пор не уверен, что всё закончится хорошо…

Глаза Лейки открываются неожиданно.

Я даже обрадоваться не успеваю.

Девушка вдруг отталкивается от стены, бросается к лежащему на полу мудрецу и падает перед ним на колени.

— Отец!

От рвущего душу крика закладывает в ушах.

Трясу головой и оторопело гляжу на Ларису.

Болван! Идиот! Как же я раньше не догадался?! Это же так просто и так очевидно.

И