Судья Элизабет Глостер: Слишком много вопросов. Господин Абрамович, вы слышали вопрос господина Рабиновитца. А теперь прокомментируйте, если хотите, следующее. Согласны ли вы, что в этом разговоре господин Березовский говорит, что он хочет, чтобы активы РУСАЛа были зарегистрированы на его имя, а вы ему отвечаете: «Мы этого сделать не можем, потому что у нас всего 50 %, а у другой стороны, у Дерипаски, появится тоже желание своих коллег прописать, как акционеров зарегистрировать»?

О.: Я с этим утверждением не согласен. Всю дискуссию я могу прокомментировать или только на вопрос должен ответить?

Судья Элизабет Глостер: Можно прокомментировать.

О.: Вся дискуссия, которая здесь проходила, вот в Ле Бурже, она посвящена легализации доходов, выплаты. Господин Березовский оказался за границей, жить ему было не на что. До этого была сделана выплата 300 миллионов долларов или 305, у него главная была проблема, что он не мог деньги перевести в банк для того, чтоб их расходовать. Поэтому вся дискуссия вокруг легализации доходов. Деньги нужно было перевести. То есть мы все время обсуждали, как сделать так, чтобы господин Березовский мог получить деньги. А то, что касается ссылки на 50 %, почему мы не могли это сделать через «Русский алюминий», потому что свою часть доходов я не мог поднять в головную компанию, не включив туда вторую часть, то есть Олег должен был согласиться на это. Это раз. И есть ссылка на вот этих вот Черного, Быкова, и Антона, и Аксена. Такая проблема с легализацией доходов в то время была у многих. Если бы мы начали выплачивать деньги через «Русский алюминий» вот такого рода людям, если б мы подняли доходы и стали бы выплачивать, то я считал, что с высокой вероятностью те люди тоже захотят получить легальные деньги. А тогда компания «Русский алюминий» превратилась бы в ничто, у нее никаких перспектив бы не было. Но это мое предположение было в тот момент. Если можно, я еще…

Судья Элизабет Глостер: Нет, спасибо большое. Пожалуйста, господин Рабиновитц, следующий вопрос задавайте.

Г-н Рабиновитц: Ну, понимаете, господин Абрамович, я утверждаю, что есть очень простое объяснение и для нормы предварительного соглашения, и для этого разговора с Березовским в Ле Бурже. Объяснение такое, что и вы, и Дерипаска гарантировали друг другу, что у вас были партнеры, когда вы подписали предварительное соглашение, и пункт 4.1 в договоре об этом и гласит. Так?

О.: Я уже комментировал до обеда. Господину Дерипаске главное было, чтобы не было представителей TWG в этой новой компании. Все остальное его, в общем, не очень беспокоило. Ну насколько я это понимал.

В.: Партнеры господина Дерипаски, я не знаю, что они для него делали, это те люди, которые перечислены здесь в разговоре в Ле Бурже: Быков, Черной, Малевский. По-моему, вы это уже прокомментировали.

О.: Я никогда не утверждал и продолжаю говорить, что я могу предположения высказывать. Я никогда не считал, что они его партнеры, я предполагал, что у него могли быть выплаты в их сторону. А то, что касается предварительного соглашения, там указан только Николаевский глиноземный комбинат. Это находится на территории Украины. Я вообще плохо понимаю, как эти люди могли бы иметь влияние на территории Украины. Это сопредельное государство, это другая часть страны бывшей.

Судья Элизабет Глостер: Спасибо. Следующий вопрос, пожалуйста, господин Рабиновитц.

Г-н Рабиновитц: Если они были партнерами господина Дерипаски, то вашими партнерами были люди, с которыми вы говорили в Ле Бурже, а именно Березовский и Патаркацишвили, не так ли?

О.: Это не так.

В.: А если вернуться к транскрипции разговора в Ле Бурже, когда Березовский говорит о том, что эти акции нужно перевести на его имя, вы говорите: «У нас там всего 50 %, должна вторая сторона согласиться». Вы говорите «у нас», потому что вы говорите с вашими партнерами, с господином Березовским и с господином Патаркацишвили. Вы втроем владеете 50 %, и вы это здесь говорите.

О.: Нет, вы пытаетесь… извините. Я говорю, что «у нас». Я всегда, когда говорю о компаниях, я всегда имею в виду людей, которые со мной работают, и себя. Я не имею в виду господина Березовского или господина Патаркацишвили. Я всегда говорю «у нас», я всегда говорю «мы». Вернее, в основном я говорю «мы». Я «я» очень редко использую.

В.: Но это разве так? Есть другие места в этой транскрипции, где вы используете слово «я», и когда вы имеете в виду «я». Посмотрите на 509, 510. Вы говорите: «Нет, у меня все время другая оценка». Тут вы говорите «я», «у меня». Не так ли?

О.: Я, насколько мог, подробно это прокомментировал. Это было довольно давно, поэтому тут много разрывов, обрывов, плохо слышно, поэтому я глубже не могу ничего сказать. Но я еще раз хотел бы повторить, что я в основном использую «мы». Я, конечно, слово «я» тоже использую, но в основном «мы».

В.: Но не только вы говорите во множественном числе «мы», когда вы говорите об акциях РУСАЛа. Бадри, господин Патаркацишвили, то же самое говорит. Вот посмотрите, например, на 526 и дальше до 532. Тут разговор уже перешел на «Сибнефть». Но господин Патаркацишвили, который, как мы знаем, считает себя вашим партнером, он говорит «мы», когда он разговаривает об этой компании. И этим он дает понять, что он вместе с вами был владельцем этой компании. Это ведь так?

О.: Здесь господин Патаркацишвили, насколько я понимаю, имеет в виду компанию «Сибнефть» и трейдинговые компании, поэтому «мы», «вы». И здесь комментарий есть, который я даю. Я больше не могу по этому поводу прокомментировать. А если начать раньше читать, то видно, что это опять имеет отношение к легализации денег. Вся проблема была — с переводом денег за границу. Вот об этом вся дискуссия идет.

В.: Хорошо, мы к этому вернемся в контексте «Сибнефти», когда мы дойдем до Ле Бурже попозже. Но на данном этапе давайте вернемся к предварительному договору. Вы видите, здесь говорится: «Стороны договорились, что к соглашению будет применяться английское право». Видите?

О.: Да, вижу.

В.: Хорошо, что видите. Утверждаете ли вы, что выбор господствующего права вас не интересовал, и, как правило, вы оставляли это на усмотрение ваших юристов?

О.: Да, я это утверждаю.

В.: Поскольку мы не считаем, что вы являетесь юристом, господин Абрамович, справедливо было бы сказать, что не было юристов на встрече в «Кемпински», в гостинице, и в вашей резиденции в деревне Сареево тоже не было юристов?

О.: Да. Я согласен.

В.: Это просто была встреча, где были вы, господин Швидлер, Булыгин и господин Дерипаска?

О.: И господин Булыгин написал этот документ или драфт использовал.

В.: Очевидно, что в контексте этой встречи это условие про применение английского права не оставили на усмотрение юристов, потому что юристы не участвовали в подготовке этого соглашения?

О.: Нет, это не так. Этот пункт, который мы сейчас обсуждаем, относится не к тому договору, который мы подписали, а к будущему соглашению, которое было подписано, если я правильно понимаю, значительно позднее. По-моему, 15 марта.