Томас взял Яру под руку, заговорил громко:

— Да, на этом чистильном корабле мы в один миг окажемсяв Британии! Хорошо, что вчера не заплатили этому разбойнику вперед! Плакали бынаши деньги.

Они прошли совсем рядом, почти задевая их. Томас встретилдва-три равнодушных взгляда, но когда прошел мимо, словно десятки ножейвонзились в спину. Он чувствовал холодные враждебные взгляды, полные такойненависти, словно это были не люди, а змеи в людской личине.

Поднявшись на корабль, он сказал хозяину быстро:

— Ты смог бы на своей посудине обогнать вон тоткрасавец?

Хозяин прищурился.

— Понимаешь, парень, у нас торговля такая, что намбывает очень нужна скорость... ха-ха!.. Тот корабль лучше выглядит, кто спорит?И людей на нем много. И отбиться он может от любого врага. Если схлестнется скем в морском бою, то скорее всего победит. В драке нам с ним не тягаться, каки в богатстве. Но что можем удрать, так это я голову кладу на плаху!

Томас вытащил кошель с золотом, полученный от Звенько.

— Видишь? Здесь хватит, чтобы купить три таких корабля.Если ты сумеешь сейчас же отплыть к берегам Британии, то эти деньги твои. Итак, чтобы нас никто не перехватил!

Хозяин как завороженный протянул руку. Томас спрятал кошельпод полу.

— Когда будем подплывать к берегу. А если попытаетесьотнять раньше, то выброшу за борт.

— Боже упаси, — ужаснулся хозяин и внезапно заоралстрашным голосом: — Поднять парус! Если мы отплывем раньше, чем у меня лопнеттерпение, а оно прочное, как мыльный пузырь, повыбрасываю за борт, бездельники!

Наверху послышался топот. Бегали, орали, но Томас почтисразу уловил свист разворачивающегося паруса. Корабль тряхнуло.

— А коней? — спросил Томас.

Хозяин покачал головой, в глазах было одобрение.

— Зачем тебе кони, когда у тебя такие деньги? Этих тебене взять.

— Почему?

Хозяин молча кивнул на купцов. Те встревоженнорассредоточились, у некоторых уже ладони были на рукоятях мечей. Они ждалисигнала.

— Нравишься ты мне, — сказал хозяиннеожиданно. — Ты, хоть и благородный рыцарь, но все-таки не дурак и нетрус. К тому же явно за тобой кое-какие грешки водятся. И очень немалые!Недаром же столько народу набежало в этот забытый Богом городишко.

Томас поморщился при мысли, что пьяный разбойник считает егоровней, да еще подает это как похвалу, но в это время под ногами дощатый ползакачался, в борт ударила волна. Сверху раздался испуганный голос:

— Хозяин, беда!

Томас едва успел дернуть хозяина назад, а над головой смертвым сухим стуком ударились в дерево три металлические стрелы из арбалета.По причалу к ним бежали, выхватив мечи и отбросив плащи, самые рослые и могучиевоины, каких Томасу только приходилось видеть.

Яра вскрикнула:

— Томас, опомнись! А как же мальчик... ИосифАримафейский? Ты его бросишь?

Еще одна стрела ударила в мачту между ними, прищемив крайплаща. Томас зло заорал:

— Да что мне пророчества!.. Что мне звезды!.. Разнапрорекали, что отвезет он, вот пусть и везет!

Она смотрела отчаянными глазами, не веря, не понимая. Лицоее стало белым. И ты туда же, подумал он с мстительной радостью. Думаешь, я ужеповерил, что ты не работаешь на Тайных? Иначе чего бы так настойчиво добиваласьехать со мной? Даже Михуила Урюпинца оставила вытирать кровавые соплисамому.... а то и другие девки утрут. А звезды, как говаривал калика,выстроятся на небе так, как надо сильному! Звезды водят слабых, а сильные самидвигают звездами.

Яра слышали крики, палуба под ними ходил ходуном. В лицоударил свежий ветер. Томас сдернул ее вниз под защиту борта. Лицо рыцаря былотемным, как грозовая туча, и надменным, словно он сам превратился в злогоязыческого бога. В глазах стоял вызов. Мол, мало ли что напрорекали в темныевека! Почему он, Томас Мальтон, должен слушаться звезд, ведьм, колдунов илипророков, когда есть он сам?

— Но ведь тебе являлся сам Бог...

— Бог?.. А если то был Сатана?.. Как их различить повнешнему виду?

Две стрелы ударили по его панцирю. На счастье, скользнули,арбалетная стрела пробивает любые доспехи. Различия надо чувствовать сердцем,вспомнил он слова калики. Внешность для того и дадена, чтобы обманывать глаза,а язык вырос для того, чтобы обманывать умные головы. Только сердце не брешет,как попова собака.

С двумя выбежавшими вперед работниками он сбросил причальнуюдоску вместе с тремя самыми быстрыми, что уже заносили на бегу боевые топоры.Раздался шумный всплеск. Томас встал впереди, закрывая работников собой и щитомот стрел. Сзади раздался звон тетивы. Передний из арбалетчиков на пирсе выронилсамострел и рухнул навзничь. Стрела торчала из горла, всаженная очень умело: напалец выше кольчужной рубашки.

Корабль, покачиваясь под ветром, уже отходил от берега. Ещенесколько стрел ударилось в борта, мачту, продырявили парус. Вскрикнул и упал,обливаясь кровью, один из матросов. Хозяин заорал, потрясая кулаком.

Плотник ухватил его за плечо, развернул, указал трясущимсяпальцем. На большом корабле спешно поднимали оба паруса. Томас видел, какпосерел хозяин. Чтобы уйти от берега на полной скорости, им надо проскочить подсамой кормой опасного противника, а что это противник, уже никто не сомневался.Там уже бегали, блестя оружием, натягивали ремни катапульт и баллист.

— Быстрее, собачьи дети! — заорал хозяин и исчез вмаленькой каюте. Томас не успел моргнуть, как появился снова, уже в просторнойкольчуге поверх драной рубашки, с узким сарацинским мечом, кривым и остроотточенным, и огромным щитом в другой руке. — Если не проскользнем безсхватки, они увидят, как умеют драться свободные англы!

Томас покосился на его разбитое лицо, кровоподтеки ираспухшие губы.

— И любят тоже.

— А что? Какая же это пьянка без доброй драки?

Томасу показалось, что уже где-то слышал эти слова. Когдахозяин бросился к борту, Томас крикнул Яре:

— Ты стреляешь хорошо, но сейчас тебе лучше уйти вниз!

— Почему?

— Они готовятся метнуть в нас греческий огонь. Еслихоть капля упадет на тело, его прожжет насквозь.

— Детские сказки, — ответила с презрением. —Я знаю, что такое греческий огонь. Он стекает вниз, там как раз самое опасноеместо. Но разве что ты посылаешь меня туда нарочито...

Крики заглушили его возмущенный ответ. Томас развернулся ибросился наверх. Там звенело оружие. Когда он выскочил на палубу, бортакораблей промелькнули рядом так близко, что чудом не столкнулись. На палубуполетели стрелы, веревки с абордажными крючками. Но, к счастью, на большомкорабле не были готовы к такому маневру, а на лохани — даже очень. Абордажныекрючья были обрублены сразу, в ответ на редкие стрелы ударили из десяти длинныхлуков, и когда корабли разошлись, на большом было полдюжины убитых и раненых, ана лохани у одного сорвало стрелой перевязь меча.