было больше пушек, к тому же Оаху постоянно обстреливали с моря. Плюс ко всему, они полностью контролировали небо.

   Синдо отлично знал, насколько оно важно. Когда Япония завоёвывала Гавайи, он наслаждался. Бесконечные полёты над головой американских истребителей и бомбардировщиков гораздо менее приятны, чем собственный полёт.

   И, вот, у него появился шанс снова взлететь. Техники аэродрома Уилер распотрошили "Зеро" и "Хаябусы", снимая с них всё вооружение. Они разобрали с полдюжины разбитых самолётов, чтобы собрать один рабочий. Синдо даже не пришлось дёргать за нужные ниточки, чтобы подняться в небо. Насколько ему было известно, он остался единственным живым и невредимым пилотом.

   Есть один американский фильм про человека, сшитого из частей других людей. Самолёт, на котором Синдо полетит бить американцев, был очень на него похож. По большей части он состоял из деталей "Зеро", с вкраплениями частей "Хаябус". Это ловушка. Лейтенант это понимал. В нормальных условиях, он прошёл бы мимо такой машины, не то, чтобы сесть в кабину. Теперь же... Японскому гарнизону на Оаху суждено погибнуть. Что значит всего одна жизнь? Синдо хотелось погибнуть в бою с врагом, с этими круглоглазыми варварами, которые посмели посягнуть на его божественную империю.

   Перед тем, как он сел в кабину этого франкенштейноподобного самолёта, техник протянул ему бутылку так называемого джина. Перед вылетом на задание, лейтенант обычно не пил. Сейчас-то какая разница? Никакой. Повезет, если удастся зайти на атаку. Чтобы вернуться, потребуется чудо, причём, немалое.

   - Удачи. Задайте им там, - сказал техник, когда Синдо вернул ему бутылку. - Банзай Императору!

   - Банзай! - ответил Синдо.

   Он забрался в кабину, сдвинул "фонарь" и крепко его закрыл. Двигатель завёлся с первой же попытки. Синдо посчитал это хорошим знаком. Скоро у него их совсем не останется. Как и у всех японцев на Оаху.

   Ещё одним хорошим знаком будет взлёт, при котором он не взорвётся. Под фюзеляжем висела стокилограммовая бомба. Чтобы взлететь у него была короткая полоса зелёной травы. Если трава окажется недостаточно густой или шасси упадёт яму, его миссия закончится гораздо быстрее, чем он рассчитывал.

   Несмотря на все риски, лейтенант пожалел, что не удалось подвесить бомбу побольше. Самолёт способен без проблем нести на себе 250 килограмм, но техники не нашли снаряд подходящего размера. Синдо пожал плечами и подтянул ремень безопасности. Затем он отпустил тормоза. Самолёт покатился вперёд. Синдо добавил оборотов. Докатившись до края зеленой полосы, он потянул штурвал на себя. Нос "Зеро" задрался вверх. О более мягком взлёте и мечтать нельзя.

   Взлетев, он смог оглядеть округу. Вахиавы нет, она потеряна. Как и казармы Скофилда, что к северу от Уилера. Если бы механики затянули ещё чуть-чуть, возясь с ключами, клещами и заклёпками, взлететь бы уже не получилось.

   Внизу "Уайлдкэты" и новые американские истребители пикировали на позиции японцев. По ним в ответ били пулемёты, но зениток уже не осталось. Ни один американец не обратил внимания на Синдо. А если и заметили, то, вероятно, решили, что он свой. Форма "Зеро" была немного похожа на форму "Уайлдкэта", но лишь немного. Огромную услугу Синдо, по его мнению, сослужил тот факт, что янки больше не ждали появления в небе японских самолётов. Если он не японский, значит, американский. Логично, не так ли? Но логика эта действовала только в рамках его предположений. Если Синдо ошибся...

   Он направился на север, навстречу американскому флоту. Какой-то летевший в обратную сторону самолёт помахал ему крыльями. Видимо, решил, что у него проблемы. Лейтенант вежливо помахал в ответ, мол, всё хорошо. Они разлетелись в стороны. Синдо слегка улыбнулся. Он уже участвовал в воздушных боях, поэтому полетел в том направлении, откуда шли американцы, чтобы найти их авианосцы.

   - Домо аригато, - пробормотал он, сомневаясь, что они обрадуются этим благодарностям.

   Вся оперативная группа американцев - эсминцы, крейсеры, линкоры - держалась как можно ближе к берегу, чтобы своими орудиями доставать до японских позиций. Бомбили они с методичной чёткостью. А почему бы и нет? Ответить им некому. Синдо и не собирался. Эти корабли, пусть и выглядели впечатляюще (именно они опозорили более многочисленный японский флот), значения не имели. Лейтенанту были нужны авианосцы.

   Те болтались чуть дальше от берега, дабы ничто с Оаху их не достало. Лейтенант Синдо вновь улыбнулся. Кое-что с Оаху до них, всё-таки, долетит.

   Вон они! Вокруг авианосцев сновали эсминцы, защищая от случайных подлодок и обеспечивая противовоздушную защиту. Его самолёт, наверное, уже давным-давно появился на радаре. Если и так, враждебным его, кажется, не сочли.

   Затем Синдо пробормотал:

   - Дзакенайо!

   В воздухе по-прежнему барражировали патрули. Подлетел "Уайлдкэт", чтобы рассмотреть его поближе. "На всякий случай", - видимо, подумал пилот. Синдо мог пережить многое, но только не визуальный осмотр. Он угадал момент, когда вражеский пилот, наконец, его распознал. "Уайлдкэт" внезапно ускорился и начал уклоняться.

   Американец решил, что сможет выиграть этот воздушный бой. Многие пилоты "Уайлдкэтов", столкнувшись с "Зеро", совершали ту же ошибку. Она же, зачастую, становилась последней в их жизни. С этим всё произошло точно так же. Синдо зашёл сзади, подбил и самолёт по спирали отправился в воду.

   Видимо, пилот успел позвать на помощь товарищей. Все вдруг бросились на Синдо. Времени на раздумья совсем не осталось. Всё стало происходить очень быстро. Синдо спикировал на ближайший авианосец. Американцы, по-прежнему, держали их максимально близко друг к другу. Если бы японцам удалось организовать настоящую атаку, всю эту оперативную группу просто разметали бы. Синдо же оставалось сделать всё, что он мог.

   Когда он спикировал, по нему открыли огонь зенитки. Корабли внизу, наконец, догадались, что он не свой. Ближайший авианосец оказался не самым большим. Плевать. Если его можно подбить, надо бить.

   Синдо нажал рычаг, освобождавший бомбу. Та ушла вниз и разорвалась на полётной палубе. Когда "Зеро" выходил из пике, по фюзеляжу застучали то ли осколки, то ли пули. Двигатель чихнул. Из самолёта пошёл дым.

   - Карма, - произнёс Синдо.

   Разумеется, это был билет в один конец. Если бы всё сложилось иначе, он был бы злее и разочарованнее.

   Он полетел к соседнему авианосцу, надеясь, что самолёт не утонет раньше. На него спикировал "Уайлдкэт". Синдо заложил вираж и