Тонни осматривал ряд висящих над дверями вывесок, разыскивая ту, о которой ему говорили. Он уже обогнул внутреннее кольцо наполовину, на улице совсем стемнело, когда он увидел впереди над изящным козырьком мягко светящийся белым светом хрустальный кристалл, оправленный в золотую раму, сделанную из ветвей и листьев, в которых поблескивали рубиновые цветы. Хоть этот знак был и неярок, он привлекал взгляд, а светившиеся под козырьком красно-зелёные фонарики, манили заглянуть внутрь. Уже подходя, Тонни увидел сияющие на прилавке золотые украшения. В соседних лавках, тоже, видимо, принадлежащих ювелирам, так же блестело золото. Наверно альдору удавалось обеспечить в луаре порядок настолько, что торговцы не боялись выставить на всеобщее обозрение свои самые дорогие товары.

Тонни толкнул дверь лавки и вошёл в небольшую комнату, где на широких столах красовались открытые футляры с ожерельями, диадемами, браслетами и кольцами. В помещении никого не было, и он подошёл к одному из столов, заинтересовавшись необычной формой массивного ожерелья. Он как раз размышлял, где он видел что-то подобное, когда почувствовал сзади движение и, инстинктивно отклонившись в сторону, перехватил одной рукой рукоятку короткого копья, а второй, поспешно обернувшись, сбросил с головы капюшон. Он увидел перед собой свирепое смуглое лицо, которое впрочем, сразу разгладилось.

Стрелок-исследователь «Паладина» Аарон Гершман узнал его и опустил своё копьё. Вид у него на первый взгляд был совсем не воинственный, он был одет в чёрный кафтан, чем-то похожий на балахон, украшенный белым шёлковым воротником. На его густых чёрных волосах красовалась бархатная шапочка, которая вполне могла быть ермолкой. Тем не менее, копьё он держал профессионально и при невысоком росте обладал широкими плечами и крепкой, как у воина, мускулатурой.

— Простите, капитан, — слегка смущённо проговорил он. — В этой куртке я принял вас за воришку. Приходится держать ухо востро, особенно в тёмное время, и принимать меры для защиты своего имущества.

— Так вот прямо, метя в спину копьём? — уточнил Хэйфэн.

— Можете не верить, но это срабатывает, — проворчал Аарон. — Я не собирался никого убивать, а пощекотать рёбра копьём… Впрочем, это неважно. Проходите, я рад вас видеть. Сейчас позову подмастерье, чтоб он подежурил здесь, и присоединюсь к вам.

— Благодарю, капитан Гершман, — кивнул Тонни. — Не подскажите ли мне, — произнёс он, обернувшись к прилавку, — это ожерелье… Я мог что-то подобное видеть в одном из музеев Пекина?

— Не вижу необходимости изобретать велосипед, — пожал плечами Аарон. — На этих столах вольные вариации на темы тех украшений, что я видел на Земле. То, что вас заинтересовало — это подобие серебряного ожерелья эпохи Тан из Дворцового музея в Пекине. Вон то — из Уффици, а там и вовсе скифское золото из коллекций Эрмитажа. В общей концепции, естественно.

— А магические свойства у всего этого, действительно, есть?

— Да кто ж это знает? — небрежно пожал плечами Гершман. — Покупатели не жалуются. Может, помогает, а, может, боятся показать себя дураками. Идите. Там в задней комнате у камина сидит старик, но вы на него внимания не обращайте. Это хозяин лавки. Он теперь на покое, а дела передал мне. Большую часть времени он спит, а если и не спит, то всё равно глух, как пень.

Тонни кивнул и, откинув полог, ушёл в дальнюю комнату. Старик действительно сидел в кресле у камина. Он крепко спал, и во сне съехал на бок, его голова повисла, а на его коленях, свесив лапы, похрапывал большой кот с клочковатой, местами поредевшей шерстью, должно быть, такой же старый, как его хозяин. Заметив рядом с креслом на полу упавшую подушку, Хэйфэн подошёл и, подняв её, подложил под спину старика, устроив его удобнее. Старик что-то пробормотал во сне, и Тонни удалось разобрать лишь имя Аарон. Кот вздохнул и, повернувшись на бок, замурчал, не открывая глаз.

Комната была большой, заставленной старой массивной мебелью. В стороне размещался рабочий стол с коваными канделябрами по сторонам. На нём были разложены инструменты, шлифовальные диски и крошечные тисочки. Сверху, на сложной конструкции поблескивала большая лупа. В углу рядом со столом располагалась маленькая печь с набором чугунных и керамических тиглей и несколько круглых щипцов на стене. С другой стороны возвышалась этажерка с рядами толстых книг в засаленных переплётах, на которых можно было разглядеть какие-то магические знаки.

В центре комнаты стоял стол, заставленный посудой, и три стула. В самом дальнем углу за перегородкой виднелась лестница, видимо, ведущая на второй этаж, где размещались спальни.

Несмотря на обилие золота за стеной, здесь всё было старым и бедным. Должно быть, когда-то эта лавка знала лучшие времена, но когда хозяин постарел, пришла в упадок. Впрочем, новая тёплая накидка на плечах старика, блестящие канделябры и инструменты говорили о том, что дела потихоньку идут на лад.

Дверь за спиной хлопнула и Тонни обернулся. В комнату вошёл Аарон с запылённой бутылкой подмышкой и холщёвым свёртком в руках. В свёртке оказался свежевыпеченный хлеб и ломти золотистого сыра. Осмотрев несколько стаканов, он выбрал самые чистые, а остальную посуду сдвинул на край стола.

— Присаживайтесь, капитан, — кивнул он, указав Тонни на стул. — Думаю, вы не откажитесь составить мне компанию за трапезой.

Они сели за стол, и Гершман разлил по стаканам вино.

— Я ждал, что скоро кто-то ещё появится, — сообщил он, отпив глоток из своего стакана. — С тех пор, как тут объявился Оршанин, всё пришло в движение. Раньше мы все здесь были сами по себе, встречались лишь изредка. Казалось, что нам просто не о чем говорить. Вспоминать прошлую жизнь было слишком грустно, а новых общих интересов как-то не возникло. А теперь мы то и дело собираемся вместе. Мне даже странно было сперва. Мы все из разных слоёв местного общества. Я при встрече должен низко кланяться Адриану и Энцо, а Саймон де Толли и вовсе меня не замечал при встрече. А теперь мы снова сидим за одним столом и разговариваем о наших общих делах, как раньше.

— Значит, Оршанин здесь?

— Ещё бы! Он объявился, как вы, в тёмный день в такой же серой куртке с капюшоном и чуть не свёл с ума Оскара Триггви. У Оскара во втором кольце что-то вроде спиритического салона. Он читает мысли своих клиентов и рассказывает им то, что они итак знают: как выглядели их покойные родственники, что они сделали, о чём говорили. Шарлатан, на мой взгляд, но здесь каждый выживает, как может. Так вот, увидев в своей конурке человека в сером с низко опущенным капюшоном, он по