горящими щепками, половики вместо дорожек. Если баня ещё могла посеять сомнения относительно того, где мы, то это помещение уже активно так намекало. Впрочем, всё ещё может оказаться совсем не так, нужно больше данных.

Проходов между столами не оказалось, весь лабиринт представлял собой один большой тупик, куда бы мы не сунулись. Ергрид даже процедил по этому поводу несколько новых фраз, явно куда более крепких, чем его обычный базукх.

— Лавки! — воскликнул я.

— Лавки? — переспросил магистр и пристальнее посмотрел на них.

— Если не лавки, то я тогда не знаю, где ещё тут подвох. Идти по еде очень не хочется.

Еда, кстати, очень даже соответствовала представлениям об эпохе. Щи, борщи, пшëнная, овсяная и даже гороховая каши, квашенная капуста, репа и редька в различных видах, блины, судя по цвету, гречневые, с мëдом, дичь, рыба, я даже опознал свекольник — блюдо из свекольной ботвы неожиданно с с красной рыбой. А ещё кисель, морсы и даже бурлящий тëмно-красный напиток, свекольный квас, наверное. И это я ещё не всё опознать смог.

— Точно, лавки! — повторил моё восклицание Ергрид. — В них есть разрывы, похоже, надо ползти.

Предположение оказалось верным, там, где лавки не касались друг друга, можно было спокойно проползти, о чëм свидетельствовали половички под столами. Другое дело, что эти проходы были крайне узкими и нам, двум широкоплечим гномам, особенно мне в доспехах, приходилось буквально протискиваться. Благо, сам лабиринт был не сложным, иначе через пять, может быть десять минут таких ползаний пошëл бы крушить и ломать. Или не пошëл бы, уж очень не хотелось.

Здесь пройти дальше можно было сквозь оштукатуренную и побелëнную кирпичную стенку с зёвом, в котором, через предусьевое пространство — кажется, оно называется шестком, а сам зёв окном шестка — виднелись догорающие дрова, подшестком с чугунным горшком и ухватом, подпечьем и печурками поверку шестка, под самым потолком. Всё это явно имитировало русскую печь, но лезть в огонь, пусть даже и почти затухший, как-то совсем не хотелось.

— Могу решить ваше затруднение, судари, — сказал женский мелодичный голос, но, что характерно, снова сзади нас.

Разворачивались мы медленно, успев разглядеть и девушку в тëмно-синем сарафане поверх белой рубахи с вышивкой по подолу и горловине, и двух мужиков в грубой серой одежде. Похоже, мою идею с холопами как полузависимого люда воплотили в жизнь.

Мужики держали в руках толстые, сантиметра два, достаточно широкие, где-то четверть метра, но короткие, сантиметров сорок, доски, явно служащие подносами. На них стояли три чаши с малиново-розовой, светло-коричневой и жëлтой жидкостями.

— Вам нужно выбрать, где здесь снадобье с защитой от пламени, — буквально пропела женщина. — Одна попытка, судари, совещаться нельзя, снадобья одинаковые.

Не раздумывая, я потянулся за жëлтой жидкостью и залпом опорожнил всю чашу, понадеявшись, что Ергрид последует за мной. Тот так и сделал, отстав на пару секунд. Женщина молча кивнула, и все трое буквально испарились, стоило нам вернуть посуду на место.

Логика, собственно, была проста и я даже похвалил себя за рассматривание кулинарных изысков на столах. И малиново-розовую, и светло-коричневую жидкости я там видел, а вот ничего жëлтого не было. В самом деле, не поить же людей зельями без необходимости! Риск, конечно, был, но всё получилось как надо.

— Признаться, на секунду я подумал, что мы смирились с судьбой, — с явной на бороде признался маг.

— Всего на секунду?

— В следующую секунду я не вспомнил ни одного случая, когда ты бы поступал таким образом. Значит, именно жëлтая посуда нужна.

— Полезли быстрее, эффект пропадëт.

Третий зал встретил гнетущей атмосферой церкви, побелëнными стенами с росписями, деревянными дощечками, в два раза тоньше и длиннее недавних подносов, в ширину один в один, так же расписных, расставленными в рядок идолами и деревянными резными арками, обозначающими нужные проходы. По этим аркам мы и прошли этот лабиринт, рассматривая росписи на стенах и дощечках. Интересно же, что разработчики оставили от моего, а что добавили и переработали.

Основа осталась той, что предложил я, главными богами русичей стали Ярнос, Властвующий над Солнцем, Морана, его сестра, Дарующая Жизнь, супруга Ярноса Шабата, Сопровождающая Тьму, и Парон, муж Мораны, Сторожащий Смерть. Половина всех изображений освещала взаимодействие их квартета, что так же раскрывало магические направления фракции. Получается, Детинец второй, после Некрополиса, кому доступна магия Смерти. Со своими заморочками, конечно, но всё же.

С остальных рисунков абсолютно по-разному смотрели девять богов рангом ниже, дети основной четвëрки, отвечающие за разные стороны жизни русичей. Насколько я понял, силу Девяти как-то можно призвать на поле боя, даже не обладая специфическими умениями. Встречусь в бою с бойцами из Детинца под управлением минимум Героя — обязательно посмотрю, как это работает. Главное, быть готовым к этим… призывам.

Дверь из этого помещения открылась без каких-либо фокусов. Прямо — проход в пятую комнату, направо вниз по лестнице — четвëртое. Там мы уже были и делать больше нечего, да и Хранитель говорил, что с магом без ненужных ему заклинаний нужно сразу идти в пятое. Так мы и сделали.

— Базукхова красота, — выдохнул Ергрид, едва войдя.

На удивление, здесь не было вообще никакого лабиринта. Складывалось ощущение, что мы снова попали на выселок к Лисохвосту, только с людьми. Точно такая же конфигурация домов, точно такие же куры, точно такое же отсутствие заборов, но пара пацанов вдалеке уводят десяток коров, явно на выпас, один мужик берëт воду из колодца, другой заходит в сарай с небольшим толстым бревном на плече, женщина выходит из курятника с корзиной, полной яиц, а ещё две несли охапки каких-то длинных стеблей. Где-то колют дрова, поют птички, жужжат шмели, слышится смех, одним словом — идиллия.

Ергрид, ничего не говоря, пошëл к грубо сколоченному из досок стенду с прикреплëнными металлическими квадратиками серого, жëлтого и медного цвета.

— Ярогрейв! — крикнул мне молодой парень, примерно моего возраста на момент аварии, в богато расшитой жëлтыми, оранжевыми и багряными нитками белоснежной рубахе и чëрных штанах, в красных сапогах — кажется, этот материал называется сафьян — с оттиском солнца на голенищах и венцом будто из солнечного света на светло-русых волосах.

— Ярнос, правильно? — спросил я, подхода к нему.

Сидел бог на лавке у дровника, сооружëнного между избами. Казалось, жители выселка его не замечают, а вот растущие по плетню подсолнухи свои головы обратили именно к нему.

— Это было не трудно, — лучезарно улыбнувшись, ответил Властвующий. — Как много вопросов сняло простое узнавание.

— Кто-то сомневался, что я создал фракцию в одиночку?

— Не просто в одиночку, а ещё и