А все же, что если о его делах прознают люди? Помнится, докладывали, что Марфа эта с китежанами якшается и есть у нее любезный дружок из Охотников. Если она ему все передала… тогда плохо дело. Впрочем… Даже если допустить, что люди знают вообще все, что задумал хозяин Бугры-горы, ничего предпринять они уже не успеют.

Огнегор доковылял до обсидиановой плиты, что стояла у дальней стены, и положил ягино устройство на плоскую поверхность. Раз не удалось загадочную бусину разъяснить, придется немедля ее уничтожить. Жаль, конечно, но в таких делах лучше не рисковать. Огнегор быстро прочел заклинание, сделал нужные движения руками – и спустя мгновение от искрящейся тайны остались лишь капля медленно испарившейся вонючей слизи и досада обломавшего зубы о загадку исследователя. Чувство было не из приятных, и сглаживала его единственная радость – добытое ожерелье Всемысла.

Нияда – молодец. Правда, и она что-то глазками своими во время встречи стреляла да дерзить пыталась, но Огнегору было не до причуд красотки, потому и отослал ее прочь. Прижимая к груди драгоценное оплечье, колдун заторопился в личные покои, где располагалась секретная дверь в хранилище с Волховой Плитой. Эту тайну Огнегор не собирался доверять никому.

* * *

Найденную в развалинах волховского капища Плиту колдун изучал много лет. С большим трудом ему удалось разгадать, зачем она нужна и как ее можно пробудить. Потратил много сил, чтобы добыть первый камень, позволявший вкупе с кровью волхвов Плиту оживлять, но как же долго он искал оплечье-ожерелье Всемысла, чтобы узнать точное месторасположение первого яроместа! Волхвы хранили свои тайны ревностно, а следы умели заметать лучше многих, потому и пришлось нанимать через Нияду умелую сыщицу-предметницу.

К удивлению Огнегора, ритуал много времени не занимал и сложностью не отличался, хотя само устройство Волховой Плиты простым не назвал бы никто. Три сажени в высоту, темная и плоская, она обликом напоминала надгробие, какие ставят над могилами в западных землях.

Помимо искусной резьбы, на плоской каменной поверхности было несколько пазов, расположенных в виде кольца: в них были вставлены едва выпирающие над поверхностью кругляши с орнаментными рамками. У всех дисков в центре имелись отверстия: у четырех они были овальными и одного размера, а у той, что на самом верху, – круглое и крупное. В центре кольца была еще одна выемка, глубже и больше прочих – и без украшений. Именно к ней от пяти пазов тянулись широкие неглубокие бороздки.

Ниже был еще и шестой паз – поменьше и в виде ромба. На первый взгляд он казался частью круга, но от него к центру бороздка не тянулась. А еще чуть ниже торчал из плоского камня небольшой выступ, да не простой – в виде перевернутой каменной пирамидки, с углублением на плоской поверхности, будто неглубокая чаша с треугольным основанием. Загляни в нее, присмотрись как следует, и увидишь внутри почти неприметные крохотные дырочки. Как удалось старым мастерам подобное с камнем сотворить, оставалось только гадать, но Огнегор не сомневался, что без чар не обошлось. Жаль, что многие секреты тонкого волшебства волхвов давно утеряны, пригодились бы и в наши дни…

Огнегор начал с того, что выковырял из оплечья Всемысла крупный круглый изумруд – именно этот камень источал волшбу, которая поможет отыскать яроместо. Подлетев с помощью волшбы к верхушке Волховой Плиты, колдун сунул изумруд в круглое отверстие верхнего диска. Затем спустился и, достав добытый много лет назад оживляющий устройство огненно-алый яспис, вставил его в ромбовидное отверстие.

Любой другой разочаровался бы, ведь не произошло ровным счетом ничего и запыленная древняя Плита оставалась недвижима, но чародей знал, что ключом к головоломке были не самоцветы. Ключом была кровь самого Огнегора.

Кровь волхва.

Колдун надрезал большой палец левой руки небольшим ножом, протянул руку к выступу с дырочками и выдавил туда несколько капель крови. Устройству поиска безразлично, темный или светлый его оживляет, ему важна лишь кровь чародея Первых людей. Трех капель оказалось достаточно. Волхова Плита задрожала, с нее посыпалась пыль, внутри что-то защелкало и загудело, замерцали огни в узорах резьбы, а вставленные самоцветы неспешно налились ярким светом: верхний – ослепительно зеленым, нижний – зловеще красным. Шайба с изумрудом выдвинулась слегка вперед и медленно заскользила по бороздке вниз, в центр круга, к глубокому отверстию в центре. Там она замерла на мгновение, провернулась и с глухим звуком вошла в паз.

Огнегор во все глаза смотрел на оживающую Плиту и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он дождался, из камня раздался голос. Мужской и глубокий, он говорил на старом наречии, и последнему из волхвов пришлось напрячь память, вспоминая язык, который он последний раз слышал больше трех веков назад. Огнегор едва разбирал слова, но вскоре сообразил, что произносится заклинание. Причем произносится, как делали это первые чародеи – все слова скороговоркой, внахлест, сумбурно и неразборчиво.

Понимание сказанного приходило не через сами звуки – волна древней волшбы окатила хозяина Бугры-горы с ног до головы, захлестнула сознание образами и мыслями; в душу проникло что-то сразу и родное, и незнакомое. Камень не объяснял, не показывал, через сердце он обращался к разуму, вкладывал нужные знания напрямую в мозг. Колдун едва держался на ногах, его трясло и шатало, руки безвольно болтались, глаза закатились, а нижняя челюсть отвисла. Огромный вал знаний наполнял его, как губку… а он впитывал… и впитывал жадно.

Голос, читавший заклинание, умолк, волна волшбы схлынула, и Плита омертвела. Дрожь исчезла, огни угасли и в самоцветах, и в строгих линиях узоров. Растворились в тишине тайной комнаты и гул, и щелкающий звук.

Едва пришедший в себя Огнегор бросился к столу, чтобы записать все, что узнал, и времени, чернил, песка и пергамента ушло у него на это немало. Наконец, устало откинувшись на спинку кресла, колдун отложил перо и удовлетворенно выдохнул, громко и прерывисто. То, что он задумал – сбывалось. Верилось в это с трудом, но Волхова Плита сделала свое дело: подарила первый ответ, открыв путь к победе – да такой, о которой не мог мечтать даже самый отчаянный завоеватель.

Чтобы одолеть могучего врага, вовсе не обязательно быть равным ему по силе. Нет нужды бряцать оружием или возглавлять великое войско. Достаточно хладнокровия, острого ума и умения рассчитывать. Русичи пока что и понятия не имеют, что их ждет. Уже совсем-совсем скоро…

Перед началом ритуала колдун полагал, что определение яроместа потребует куда большего времени – уж слишком сложен был путь к сегодняшнему успеху. С самого начала, когда