место. Конечно, прокусить плотную одежду у кровососа не выйдет, но это кружение и назойливый звук раздражали. Давно пора бы всякому гнусу исчезнуть, осень вступила в свои права даже здесь, в Рудных топях, но овод, видать, об этом не подозревал. Жужжание приблизилось и стихло, значит, уселся на шее. Пора проучить. Ловким движением руки Василиса пришлепнула ворот под левым ухом, ощутив меж пальцев шевеление крупного насекомого. Вот теперь бы и придушить, но противно, да и не стоит без крайней надобности лишать жизни даже овода.

Царевна вздохнула, исподлобья глянула на кусачую тварь, поднесла пальцы ко рту и… плюнула прямо на головенку с огромными переливчатыми глазами. Вот теперь лети, куда знаешь. Оскорбленное насекомое вырвалось из пальцев, взмахнуло прозрачными крылышками и, набирая круги, стало подниматься все выше в глубокое синее небо.

Не царское это дело – плеваться, но полузабытая детская забава, которой они частенько развлекались с Радеем, отвлекла от невеселых мыслей. Как все было раньше просто и понятно: вот надежный друг; здесь родные места, Рудные топи; тут мама, Первуна, готовая помочь и защитить; там опасность, но от нее можно укрыться в болотном городе. А нынче все запутанно. Радей повзрослел и пошел своей дорогой, в Виров-граде она нынче гостья, а страннее всего мать, которую уже не тянет обнять и прижаться к теплому плечу, укрыться в кольце родных рук. Изменилась матушка за этот год еще сильней, отдалилась, стала будто чужой…

А может, Василиса сама взрослее стала и уже не нуждается в материнской защите? Но пусть опека и не нужна, дельный совет от самого родного человека всегда в цене. Только вот советы Первуна дает странные, непонятные, а все больше отмахивается да ругается: мол, о чем ты думаешь, глупостями себе голову забиваешь! Рубашки какие-то, муж тоскующий, тоже мне!

Но даже отчитать нагрянувшую в гости дочку владычица Рудных топей толком не успела: вбежал в горницу запыхавшийся служка, сообщил, что вернулся отряд вировников с железняком, что-то там у них случилось, а что – не понять… Первуна о глупой Василисе тут же забыла и ушла по своим неотложным делам, а как вернулась – пожалуйста! Внезапное срочное поручение!

Пойди, мол, немедля в глубь болот, найди оржавиника, принеси талисман волшебный. И чтоб никаких мамок-нянек в помощь, никакого чародейства. Иди своим ходом, обернуться птицей-зверем не смей, вещами магическими не пользуйся, даже «шкурку лягушачью» оставь – мол, не понадобится. Только и можно взять с собой обычный ножик да в котомке запас харчей на три дня – простой еды, не зачарованной. Как в детстве, когда они бродили с Радеем по пуще: краюха хлеба житного, кусок сала, огурцы-желтяки да соли щепотка – вот и вся снедь.

Необычные условия, конечно, но Василисе к материнским странностям не привыкать. Волшбу в себе уняла-погасила, амулеты-обереги и украшения сняла – все, кроме наконечника стрелы, благо это обычная подвеска. Жаль, конечно, что «шкурку» пришлось оставить – без нее, даже в плотной болотной одежке, чувствовала себя Василиса голой. И Нежани рядом нет, поговорить не с кем: по наказу Первуны, строго-настрого велела царевна верховной мамке-няньке за ней не следить, призывов не слушать. Нежаня неохотно, но смирилась, дала нерушимое слово. Раз уж нельзя использовать в походе волшбу, то все должно быть по-честному!

Собиралась Василиса обстоятельно, будто в дальнее путешествие. Еды на всякий случай взяла побольше: тут и мясо вяленое, и хлеба целый каравай, и огурцов да лука запас приличный. Большая баклажка [34] с чистой водой – на болоте воды хватает, а вот пить ее в сердце топей не стоит, даже кипяченую. Захватила еще овсяного киселя в отдельной посудине, его сильно уважают нечистики, а мало ли кого повстречаешь? Лакомство не помешает.

Одежку выбрала самую прочную и удобную. Сапоги выше колен, непромокаемые, без каблуков, порты и кафтан пятнистой «болотной» раскраски из крепкого, вощеного льняного полотна, а вокруг головы – платок, чтобы волосы за сучья не цеплялись. Длинный шест лещиновый вырезала, глубину в топях щупать, да и палка в руках – всяко подмога в возможных передрягах.

В котомку сунула плащ, чтобы по ночам укрываться, запасную рубашку с платком и единственный чародейский предмет – заговоренную Первуной берестяную шкатулочку с руной на крышке, куда следовало положить добытую у оржавиника вещицу.

И на что маменьке эта побрякушка сдалась? Ничего про нее толком не сказала, лишь намеками многозначительными ограничилась, словно от талисмана судьба мира зависела. Ну, конечно, судьба мира, что же еще? И где еще такому могущественному магическому предмету храниться? Только в болоте, в самой вонючей его части. «Судьба мира», ишь ты… Тут бы со своей судьбой разобраться…

Прощание с Первуной вышло сухим да скорым, но, хоть задание матушкино было трудным и странным, радовалась ему Василиса в глубине души, как дитя малое. И матери поможет – не самой же ей по кочкам скакать, – и на любимые Рудные топи еще разок глянет, будет что вспоминать в мужнином тереме. Многим ли удается по местам детства пройтись, прикоснуться к временам, что теперь кажутся проще и светлее? Нечего тут печалиться, надо наслаждаться!

Потому и смотрела по сторонам царевна, стараясь все-все приметить и запомнить, потому и вдыхала воздух полной грудью, и все не могла надышаться знакомым запахом трав, растущих на мокром лугу.

Хорошо на родном болоте, а нынешней осенью и вовсе загляденье! По краю камышовых зарослей багровеют прихваченные недавними заморозками листья ежевичника. Всего-то разок иней выпал, а ежевике хватило. Таится в гуще зелени отцветающая мята, розовеет корневищами аир, и притаившийся по краю озерка мяун [35] кивает бледными головками. Шуршит под ногами высокий жесткий хвощ, «оловянная трава». Олово им точно чистить хорошо, будто железной щеткой. А среди хвощинок – грибы! Опята! Ишь, нашли место, и поодиночке растут, и березовые пни ими усеяны, вот повезет каким-то грибникам! Впрочем, откуда им взяться? Люди-то сюда не ходят, разве что совсем отчаянные…

А ей опенками недосуг заниматься, надо дальше идти, туда, где никаких грибов и берез не будет, только редкие кочки в ржавой воде – во владения Ражитопа Безрадушного. В царство вечной вони. Там уж точно никакой зелени не встретишь! Оржавина – она и есть оржавина [36]. Унылое мрачное место с редкими кочками, тучами комарья, чахлыми больными деревцами да глубокими топями. От обычного болота тем и отличается, что лежит на всем красноватый налет ржавчины. А еще смрад нестерпимый от гниющих растений да испражнений ненасытного болотного царька.

То ли