и открывает дверь Феникса. Он удостоверяется, что тот укутан, поскольку февральские холода очень холодные, и выводит его на прогулку.

— Папа, Вини.

Никс указывает на медведя, сидящего рядом с его автокреслом.

— Ой, прости. Как я мог забыть.

Напряженное выражение его лица то бледнеет, то светлеет, несмотря на холодный и хмурый день. ТиДжей хватает медведя и протягивает ему.

То, как ТиДжей улыбается каждый раз, когда наш сын называет его папой, не перестает меня радовать. Я просто хочу запечатлеть каждый момент, потому что выражение его лица всегда бесценно.

Моргнув, я напоминаю себе, что до сих пор не знаю, что мы здесь делаем.

Выйдя, я следую за ним в здание и поднимаюсь на лифте на третий этаж. Я, должно быть, несколько сотен раз спрашивала его, что мы здесь делаем, но безрезультатно. Он не отвечает.

— Мы идем к Габби…

Я замолкаю, когда мы проходим мимо ее квартиры, и идем еще два раза вниз, пока не останавливаемся перед дверью с полированными латунными номерами 3010.

Он поворачивает дверную ручку и жестом предлагает мне войти раньше него, но я не вхожу. Я остаюсь как вкопанная на своем месте.

— Что мы делаем? Разве это не взлом и проникновение?

Я барабаню пальцами по чашке, оглядываясь по сторонам, ожидая, что кто-нибудь выйдет и накричит на нас за вторжение.

— Мы не можем взломать, если это наш дом.

— Извини, что?

Я смотрю на него, ошеломленная, но тяжесть, которая давила на меня, спадает, когда ТиДжей провожает меня внутрь.

— Наш дом? Ты только что сказал «наш дом»?

Он ставит Феникса на ноги, и малыш тут же уносится со своим медведем, возбужденно хихикая.

— Да, наш дом, по крайней мере, на следующий год.

Я смотрю, как копна его кудрей исчезает дальше в квартиру, а сама все еще стою на месте.

ТиДжей берет мою руку в свою, переплетая наши пальцы.

— Давай, я проведу тебе экскурсию.

Мы добираемся только до просторной, но пустой гостиной, прежде чем я выдергиваю свою руку из его руки и встаю перед ним. Мой взгляд следует за Фениксом, пока он бегает, его мягкие шаги эхом разносятся из одной комнаты в другую.

Я снова обращаю внимание на ТиДжея, пытаясь, но безуспешно, осознать его слова и то, где мы находимся.

— Серьезно, что мы здесь делаем?

Широкая улыбка расплывается на его лице, когда он поднимает руки и шевелит пальцами.

— Сюрприз.

Я качаю головой.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты этого не сделал.

— Я сделал.

Теперь я сожалею, что не сказала ему раньше, но я застряла в моменте между его словами о том, что он меня любит, и всем остальным, что произошло после этого.

Я слишком глубоко погружена в свои мысли, и он воспринимает мое молчание как знак, требующий объяснений.

— Я много думал о тебе и Фениксе и решил, что подожду до следующего года, чтобы выйти на драфт.

Все резко останавливается. Мои губы приоткрываются, но он перебивает меня. Обхватив за талию, он притянул меня ближе к себе.

— ТиДжей, ты…

— Я знаю, о чем ты думаешь, но я имел в виду именно это, когда сказал, что не хочу быть там, где нет тебя и Феникса. Мне жаль, что я заставил тебя выбирать между мной и обучением. Это было глупо и эгоистично. Я тогда не продумал все до конца, но я много об этом думал.

Он машет рукой над гостиной и снова кладет ее мне на талию.

— Здесь три спальни, так что у Дейзи и Кары будут свои, а квартира находится всего в десяти минутах от кампуса.

Если бы мое сердце могло, оно бы сгорело. Боже, я так люблю этого человека.

Встав на цыпочки, я обнимаю его за шею и соединяю наши губы. Это быстрый поцелуй, но его достаточно, чтобы поджечь меня. Я также не хочу, чтобы Никс увидел, как мы целуемся.

— Я люблю тебя, ТиДжей, — говорю ему в губы.

— И я люблю тебя, Лола.

Он целует меня в лоб и немного отстраняется.

— Я не хочу, чтобы тебе приходилось что-то делать в одиночку, потому что, пока могу, я буду помогать тебе и быть рядом с Фениксом. И, пожалуйста, не начинай слишком много думать. Это мой выбор. Я хочу сделать это. Всегда есть…

— Ты должен поехать.

Он смотрит на меня, ошарашенный.

— Нет, разве ты не…

— Да, и я люблю тебя слишком сильно, чтобы позволить тебе не следовать своей мечте. Я знаю, как сильно этого хочешь, как сильно ты этого хотел с детства.

На грани засыпания, в одну из многих ночей, когда он отказывался ложиться спать, пока я этого не сделала, я попросила его сказать, когда он понял, что хочет играть за НБА. Мы разговаривали часами даже после того, как я закончила.

Я знаю, как сильно он любит эту игру, но этот разговор еще больше убедил в том, насколько он увлечен ею.

— Да, это моя мечта, но всегда есть следующий год. Ты и Феникс — мой приоритет. Это означает, что вы, ребята, на первом месте, а все остальное на втором месте или не имеет значения.

Я касаюсь его щеки, чувствуя его щетину подушечкой большого пальца.

— Ты сделаешь это для нас?

— Я бы сделал все для вас обоих. Даже если это означает отложить это еще на один год, потому что, как бы я ни любил баскетбол, я не хочу ничего, кроме двух людей, которые значат для меня больше всего. И я не смогу играть, если вас, ребята, не будет рядом. Баскетбол служит определенной цели в моей жизни, но вы оба тоже моя цель.

У меня щиплет в носу, но я морщу его и смахиваю слезы, скапливающиеся в уголках глаз.

К счастью, прибегает Никс, отвлекая ТиДжея от того, чтобы он увидел, как я впадаю в эмоциональный беспорядок. Это будет не первая новость, но мне нужно собраться с силами, прежде чем высказать свою.

ТиДжей отпускает меня и приседает, ставя чашку на пол, а наш сын подбегает к нему на руки.

— Что ты думаешь, Маленький Мишка? Это будет наш новый дом.

Никс задыхается, его большие карие глаза ярко сияют.

— Дом?

— Дом.

Он улыбается, тихо постукивая по носу, а затем и по носу медведя, потому что не дай Бог ТиДжей забудет о другом важном члене семьи.

Цунами эмоций обрушивается на меня, когда я смотрю на них, на свою семью.

Мои лучшие подруги — это тоже моя семья, но я