На дальнем углу стоял мужчина с румяными обветренными щеками и бровями, похожими на пшеничные колосья.

Еще одно знакомое лицо.

Неужели трое убийц из корпорации взяли их в кольцо? Трое профессионалов, полных решимости не дать им ускользнуть?

— Нас окружили, — сказал он Анне. — На каждом углу стоит минимум по одному человеку. — Они застыли, не зная, куда и как им следует идти.

Глаза Анны поспешно обшарили улицу, и лишь после этого она ответила:

— Послушайте, Бен. Вы сами сказали, что Шардан выбрал этот район, этот квартал совсем неспроста. Мы не знаем, какие планы были у него на случай непредвиденных обстоятельств, какие запасные выходы он заранее наметил, но мы знаем, что у него обязательно что-то имелось в заначке. Он был слишком умен для того, чтобы не обеспечить себе запасных путей для отступления.

— Запасные пути?

— Следуйте за мной.

Она побежала прямо к тому самому дому, где на седьмом этаже устроился убийца. Бен сразу понял, куда она направилась, это ему очень не понравилось, но он все же устремился вслед за нею, лишь пробормотав на бегу:

— Это безумие!

— Нет, — ответил Анна. — Если мы окажемся вплотную к этому дому, он никак не сможет нас достать. — Дорожка была темной и зловонной, кинувшиеся врассыпную крысы убедительно свидетельствовали о том, что сюда давно и постоянно выкидывали отбросы. Металлические ворота, выходившие на Рю дез Алле, оказались запертыми.

— Полезем через верх? — Бен с сомнением окинул взглядом створки, заканчивающиеся на высоте в двенадцать футов остроконечными железными пиками.

— Вы перелезете, — ответила Анна и вынула из кобуры “глок”. Три тщательно нацеленных выстрела, и цепь, которой были заперты ворота, оборвалась. — Парень использовал винтовку 0.50-дюймового калибра. После “Бури в пустыне” их повсюду как грязи. Они были горячим товаром, потому что при использовании нужных боеприпасов способны пробивать броню иракских танков. Если у вас в руках одна из этих чудовищных игрушек, то вы можете расхаживать по такому городу, словно он склеен из картона.

— Вот дерьмо! Так, что нам делать дальше? — спросил Бен.

— Постараться не словить пулю, — резко ответила Анна и бросилась бежать. Бен следовал за нею по пятам.

Через пятьдесят секунд они оказались на рю де Баньоль, прямо перед рестораном “Ля Флеш д'ор”. Внезапно Бен метнулся через дорогу.

— Не отставайте.

Там массивный мужчина слезал со скутера “Веспы”, одного из тех не то маленьких мотоциклов, не то мопедов, к которым французские водители относятся, как к настоящему бедствию.

— Monsieur, — по-французски обратился к нему Бен, — j'ai besoin de votre Vespa. Pardonnez-moi, s'il vous plait[52].

Похожий на медведя здоровяк недоверчиво взглянул на него.

Бен показал ему пистолет и вырвал из рук мужчины ключи. Хозяин “Веспы” поспешно отступил и съежился, словно пытался сделаться невидимым, а Бен вскочил на мопед. Не успевший остыть мотор сразу же завелся.

— Забирайтесь! — крикнул он Анне.

— Вы сошли с ума, — запротестовала она. — Мы же окажемся беззащитными перед любым человеком в автомобиле, стоит нам выехать на Периферик. Из этой штуки не выжать больше пятидесяти миль в час. Это будет для них то же самое, что охота на индеек!

— Мы не поедем ни на Периферик, — рявкнул Бен, — ни на какое-либо другое шоссе. Садитесь!

Анна с изумленным видом подчинилась и быстро устроилась за спиной Бена.

Бен объехал вокруг “Ля Флеш д'ор”, а затем непринужденно проехал по бетонному парапету, ведущему к старым железнодорожным колеям. Ресторан, как теперь разглядела Анна, был и в самом деле выстроен прямо поверх рельсов.

Бен направился прямо вдоль проржавевших рельсов. Они нырнули в туннель, а затем выбрались на открытое место. За “Веспой” хвостом вилась пыль; хорошо, что за долгие годы шпалы глубоко ушли в землю, так что дорога оказалась довольно гладкой и можно было ехать относительно быстро...

— А что будет, когда мы встретимся с поездом? — крикнула Анна и крепко вцепилась в Бена, так как мотоцикл в этот момент перевалил через рельс.

— Здесь уже полвека не проходил ни один поезд.

— Похоже, вам это место знакомо.

— Следствие потраченной впустую юности! — крикнул в ответ Бен, не поворачивая головы. — Я когда-то, еще подростком немало слонялся здесь. Мы находимся на заброшенной железнодорожной линии, известной как Petite Ceinture, маленький пояс. Она кольцом обходит вокруг всего города. Полностью заброшена. “Флеш д'ор” — это на самом деле старинная железнодорожная станция, построенная еще в ХIХ столетии. Этакая петля вокруг Парижа, на которую нанизано двадцать станций — Нейи, Пор-Майо, Клиши, Вийет, Шарон и многие другие. Автомобили уничтожили железнодорожное сообщение, но никому так и не пришло в голову снять пути. Теперь это главным образом просто длинная, ничем не занятая узкая полоса. Я немного подумал о том, почему Шардан выбрал именно этот район, и вспомнил о заброшенной железной дороге. Довольно полезное наследие прошлого.

Они проскочили через еще один просторный туннель и снова оказались на поверхности.

— И куда же мы попали? — спросила Анна.

— Трудно точно сказать — ведь отсюда не видно никаких заметных ориентиров, — ответил Бен, — но, вероятно, в районе Фор д'Обервийер. Или Симплона. Словом, чертовски далеко. Конечно, Центральный Париж не так уж велик. В общей сложности, порядка сорока квадратных миль. Если нам удастся найти метро и присоединиться к нескольким сотням тысяч болтающихся там парижан, то мы сможем отправиться к нашему следующему пункту назначения.

Бар “Флэнн О'Брайен” — его название было начертано причудливо изогнутыми неоновыми буквами на вывеске и выписано округлыми буквами на витрине — находился в первом аррондисмане, на рю Байоль около остановки Лувр-Риволи. Это было темноватое пропахшее пивом заведение, со стенами, отделанными щербатыми от старости деревянными панелями, и темным дощатым полом, на который уже много лет посетители выплескивали из кружек остатки “Гиннесса”.

— Мы встречаемся в ирландском баре? — осведомилась Анна. Она машинально крутила головой, осматривая все вокруг, и была готова отреагировать на малейший признак опасности.

— У Оскара есть чувство юмора — больше ничего тут не скажешь.

— И напомните мне: почему вы настолько уверены, что ему можно доверять?

Бен сделался серьезным.

— Мы оба сошлись на том, что теперь нам приходится иметь дело с вероятностью, а не с возможностью. А он пока что был на уровне. По-настоящему опасной “Сигму” делает то, что она напропалую использует лояльность своих истинных приверженцев. Оскар слишком, чертовски жаден для того, чтобы быть приверженцем чего бы то ни было. Наши чеки всегда оплачивались без каких-либо задержек. Я думаю, что для Оскара это имеет немалое значение.