— Временами — невыносимый, — признался Серж.

— Люблю твою честность, — ухмыльнулся друг и зачем-то достал телефон.

Глава 81. Я выбираю себя

Вошел в галерею и открыл фотографию с Ярославой, которая явно была сделана летом. Девушка лежала на надувном матрасе в бассейне, закинув руки за голову. На ней был купальник небесно-голубого цвета — лямочка верха была спущена на плечо. Ярослава была соблазнительной, хотя сама, возможно, не понимала, какой сексуальностью обладает. Серж замечал это в ней — ему казалось, будто бы она специально не позволяет себе быть женственной и соблазнительной, и для себя решил, что это из-за родного папаши, который по словам отца Сержа был тираном. Наверное, поэтому Яра не подпускала к себе мужчин, но Игнат Елецкий стал исключением.

— Я зачем-то сделал эти фотки, — продолжал Игнат. — И смотрю на них каждый день. Просто смотрю и думаю — какая она милая. Милая же, да? И у нее никого не было, они ни с кем мне не изменяла, просто сказала так, потому что я сам сморозил дичь. Если честно, я жалею об этом. Такой придурок. Я правда не хотел, чтобы ей было больно. Но не контролировал себя и злился — на нее, на ее мать, на отца. Когда думал, что отец нашел себе новую дочь, срывало крышу. Как будто бы он Катю решил променять на нее…

— А сейчас? Сейчас ты так думаешь? — спросил Серж, который несколько раз говорил другу, что это не так.

— Это куда-то ушло, — признался Игнат. — Я все еще злюсь, но не так. Мне обидно, что отец не поверил мне. Ее мать реально предала его, я уверен! Не с врачом она разговаривала. С кем-то другим. И однажды я все узнаю.

— Некоторые тайны нужно оставить тайнами, — философски заметил Серж, стараясь выглядеть обычным, хотя внутри стало пусто и тоскливо.

— Но если это не тайны, которые вредят другим. У меня тоже есть тайна, — вдруг признался Игнат и залпом допил вермут, прежде чем сказать: — Я ревновал тебя к Ярославе.

— В плане? — нахмурился Серж, вдруг подумав, что друг все понял. Понял, что Яра нравится и ему тоже.

— Мне присылали фотки, на которых вы были вместе в какой-то кафешке. Потом я видел, как ты привез ее домой, — признался Игнат глухим голосом. — Вспомнил, что с тобой она всегда общается мило. Не то, что со мной. И вдруг подумал, что между вами что-то могло быть. Никогда не чувствовал этого — тупой ревности. А тогда меня накрыло. Я тебе не говорил, но сейчас не могу молчать, потому что чувствую себя мразью. Знаешь, Серый, что я думал?

Серж вздрогнул, услышав старую детскую кличку, от которой старательно избавлялся, но единственный, кто иногда позволял себе ее, был Игнат. И Ярослава.

— Что? — спросил он.

— Я думал — только не он. Пусть она встречается с кем угодно, но только не с моим другом. Не с тобой. — Игнат поднял на Сержа уставшие глаза, в которых не было ни капли веселья. — Знаешь, почему?

— Почему? — одними губами спросил Серж, вдруг ощутив острую тоску.

— Потому что я буду ненавидеть того, кто с ней спит. А ненавидеть своего единственного друга… брата я не могу. Это меня разобьет. Я рассыплюсь и пропаду. Просто сдохну. Потому что ты один, кому я доверяю на сто процентов.

— А что бы ты сделал, если бы она реально нравилась мне? — улыбнулся Серж. Игнат нахмурился.

— Не знаю. Сошел бы с ума? — предположил он.

— Ты позволил бы нам быть вместе? — подперев подбородок, спросил Серж. Он все так же улыбался, только в душе было пусто, а сердце уменьшилось до размера точки. Кажется, он все-таки сделал выбор.

— Если бы вы любили друг друга — да, — чуть помедлив, ответил Игнат. Он был искренен в своих словах, и потому беззащитен. — Наверное, я бы набил тебе морду и устроил бы ей пару истерик, но… Что бы я мог еще сделать, чел? Только уйти в сторону. Хотя знаешь, если так подумать… Лучше ты, чем какой-то урод. В тебе я уверен и все такое. Твою мать, о чем мы говорим? — сам себя спросил парень и вдруг перевел на Сержа прищуренный взгляд — в полутьме бара его глаза казались темными, почти черными. — Почему ты говоришь об этом? Яра… Она тебе правда нравится?

Игнат сказал это и сам, кажется, испугался своих слов. Серж весело рассмеялся, хотя внутри стало еще больнее. До размера точки теперь уменьшился он сам и будто бы падал в пустоту.

— Нравится. Как человек. Я же тебе столько раз говорил, что она не так плоха, как тебе казалось. Но ты человек-противоречие. Умных людей не слушаешь, потому что этому препятствует внутренняя глупость. Но, как говорится, глупость — не порок, а его следствие. Ярослава — хорошая девочка. Не стояла рядом с Алексой. И если ты забыл, я любезно напомню о том, что она стерва, — спокойно сказал Серж, и собственный голос казался ему чужим.

— Да в курсе я, что ты умный, — хлопнул его по плечу Игнат. — Но спасибо, что делишься своей мудростью с тупым мной.

Он улыбнулся Сержу, и в этой улыбке было столько искренности, что Серж улыбнулся в ответ.

— Значит, ты решил попробовать быть с Ярой? — повторил он, даже боясь представить, что будет.

Игнат кивнул.

— Да. Внутри чувство, что если не сделаю этого, совершу ошибку. Только вот мысли о матери… — Он запнулся, и его лицо потемнело.

— Что с мыслями о матери?

— Я все так же чувствую себя предателем, — несмело, как-то по-детски ответил Игнат. — Если буду с дочерью той, которая испортила ей жизнь, значит, предам.

— Я же говорил тебе, что это глупость, — ровным голосом произнес Серж. — Твоя мать тобой манипулирует. Тебе нужно пресечь это.

Алина раздражала его. Как человек, способный манипулировать людьми, Серж сразу замечал любые манипуляции других. Мать лучшего друга с детства не нравилась ему — сначала подсознательно, потом понял, насколько она хитра и даже порой жестока. Игната она настраивала против отца, сама же постоянно