Глядя, как пламя лижет содержимое пухлой папки, Генри почувствовал укол сомнения, но подавил его. Он спросил:

– Когда вы узнали об этих секретных папках?

– Когда нашел запасной ключ от шкафа. Он был в ящике отцовского туалетного столика с какой-то неразборчивой биркой. Я сунул его в карман в день, когда сюда приехал – до того, как вы тут рыскали, и не вспоминал о нем, пока не увидел список фамилий в старом ежедневнике отца. Вот тогда я решил разобраться.

– Ключ еще у вас?

– Да, он здесь. – Мейсон вынул из кармана ключ. На нем не было никакой бирки, и Генри это отметил. – Бирку я сжег.

– Ну, ладно, – сказал Генри. – С этим ясно. Но очень важно, чтобы вы вернули завтра все остальное.

– Вы про деньги?

– Деньги, виски и книгу. Кстати, могу я на нее взглянуть?

Мейсон удивился:

– Я не знал, инспектор, что вас интересует порнография.

Тиббет очень вежливо ответил:

– Это книга, которая в нашей стране запрещена. Я должен ее изъять.

Фрэнк встал.

– Как все странно, – сказал он и открыл ящик письменного стола. – Вот она, но боюсь, вы разочаруетесь.

– Почему?

– А тут только суперобложка непристойная. Боюсь, отец думал, что это как-то поднимет его в глазах некоторых клиентов. Такой уж был у него образ мыслей.

Он бросил инспектору книгу. Под яркой аляповатой суперобложкой скрывался детектив. Глядя на выражение лица Генри, Мейсон сказал:

– Я и сам был разочарован. Что, накрылось ваше чтение перед сном?

– Да, – сказал Тиббет и широко улыбнулся. – Накрылось.

Когда он вернулся в «Викинг», Мэйбл уже закрывала бар. Вечер выдался оживленный, сказала она. Заходил сэр Клод Мансайпл со своей племянницей и с ее симпатичным молодым человеком. Они, конечно, приехали на похороны. Бедная мисс Дора, как же это грустно, но все-таки она прожила хорошую жизнь. А миссис Тиббет поднялась к себе, уже легла. Генри не хочет выпить на ночь? Нет? Ну, тогда она желает ему очень доброй ночи.

Когда инспектор поднялся в номер, Эмми уже лежала в кровати. Он ей кратко рассказал, что было в Лондоне и в Крегуэлл-Лодже, а она ответила рассказом о приятном вечере, проведенном с Мод, Джулианом и сэром Клодом.

– А! Я вспомнила, о чем должна тебе рассказать, Генри. Сэр Клод сказал: Вайолет просила его сообщить, если он тебя увидит, что с таблетками леди Мансайпл вышла ошибка. Она их нашла. Видимо, совсем забыла, как положила их в несессер. Так что этот вопрос закрыт.

Генри сел на свою кровать. Вид у него был мрачный.

– Да, – вздохнул он.

– Ты должен быть рад, – сказала Эмми. – Сперва пистолет, теперь таблетки. Все твои загадки оказываются вообще не загадками.

– Вот это, – ответил Генри, – меня и тревожит.

На пятницу были намечены два безрадостных события: утром – дознание по делу Реймонда Мейсона, днем – похороны мисс Доры Мансайпл. Неприятные новости о том, что несколько позже состоится дознание в том числе и по делу тети Доры, сообщили только майору и миссис Мансайпл. По результатам вскрытия коронер Кингсмарша выразил намерение выслушать данные показания об идентификации под присягой, и медицинское заключение; подготовку к похоронам согласился продолжить как планировалось.

Дознание по делу Мейсона привлекло значительное число журналистов из Лондона – благодаря намекам на сенсацию, которые обронил Фрэнк и подхватила пресса. Однако результаты полицейского расследования вызвали заметное разочарование. Генри тщательно изложил свою версию смерти букмекера, и вроде бы никто не собирался ее оспаривать. Упоминался пропавший пистолет, и сержант Даккетт откопал свидетеля – мальчишку на посылках, – который видел, как Мейсон экспериментировал с этим оружием у себя в саду. Ранее он об этом не сообщил, решив, что это игра или подготовка какого-то розыгрыша – «мистер Мейсон был из тех джентльменов, что любят такие шутки».

Некоторое оживление вызвала демонстрация одной из катапульт майора Мансайпла, и прессе пришлось удовлетвориться тем, что можно было из этого извлечь.

Коронер, который, похоже, хотел покончить с этим делом тихо и достойно, указал, что у жюри может сложиться впечатление, будто бы мистер Мейсон был человеком, склонным к подобным розыгрышам. В данном случае, объяснил он, жюри не должно интересовать, с какой целью Мейсон сконструировал свое устройство. Членам жюри надлежит, выслушав свидетельские показания, сделать вывод: действительно ли погибший сам сконструировал устройство, явившееся причиной его смерти. Если да, то правильным вердиктом будет «Смерть от несчастного случая».

Члены жюри уловили намек, и меньше чем за четверть часа вынесли указанный вердикт, и журналисты двинулись в Кингсмарш-Армс и постарались как можно лучше «изготовить кирпичи без соломы».

А тем временем под слабым позднесентябрьским солнцем на древней улице Кингсмарша Хай-стрит семейство Мансайпл обсуждало, как добраться обратно в Крегуэлл. Клода и Рамону привезли Джордж и Вайолет на своей машине, а Эдвин с некоторым усилием и дискомфортом втиснулся в миниатюрную машину Мод. Вайолет должна была пройтись по магазинам Кингсмарша, а остальные хотели побыстрее домой.

Генри тут же предложил свою помощь. Он приехал один в большой полицейской машине, где хватит места для сэра Клода, леди Мансайпл, и для майора тоже. Предложение было с благодарностью принято, и все вчетвером пошли к парковке, а Эдвин мрачно согласился вернуться с Мод и Джулианом.

В машине Генри сообщил леди Мансайпл, что рад был услышать о найденных таблетках. Она приподняла брови.

– Вряд ли можно сказать «найденных», мистер Тиббет. Они не терялись. Не могу представить, как я могла положить таблетки в косметичку. Клод вам подтвердит, я их всегда держу в шкатулке с украшениями – для надежности.

– А она у вас всегда заперта? – спросил инспектор.

– Боже мой, нет, конечно. У меня дорогих украшений нет, – ответила подчеркнуто Рамона.

– Флакон был полон?

– Какие у вас необычные вопросы, мистер Тиббет. Почему вас интересует мой несчастный флакон с таблетками?

Генри не успел с ответом, потому что Джордж Мансайпл сказал:

– У инспектора есть на то причина, Рамона.

– Боже мой, – сказал сэр Клод недовольным тоном. – Я думал, главный инспектор, что вы свою работу здесь закончили. Кстати, я просто в восхищении от вашего сегодняшнего отчета по этому грустному вопросу. Рассуждение ваше было безупречно и совершенно прозрачно.

– Благодарю вас, сэр Клод, – ответил Генри.

– Так что, – настойчиво спросил сэр Клод, – вопросов не осталось?

– Почти, – сказал инспектор. – Леди Мансайпл, был ли пузырек с таблетками снотворного полон?