Однако на севере, западе и юге города простираются обширные арабские кварталы, среди них — Шейх Джерах, Американская колония, мусульманский и христианский кварталы Старого города, Немецкая колония, Греческая колония, Катамон, Бака и Абу Тор. На горах, окружающих Иерусалим, расположены арабские городки Рамалла, Эль-Бире, Бейт-Джалла, Бейт-Лехем (Вифлием), множество арабских деревень — Эль-Азария, Силуан, Абу Дис, А-Тур, Исауие, Каландия, Бир Набалла, Наби Самуэль, Биду, Шуафат, Лифта, Бейт Ханина, Бейт Икса, Колоние, Шейх Бадр, Дейр Ясин (сотни жителей этой деревни погибли, когда ее в апреле 1948 года атаковали подпольщики боевых организаций ЭЦЕЛ и ЛЕХИ), Цуба, Эйн Керем, Бейт Мазмиль, Малха, Бейт Сафафа, Ум Туба, Цур Бахр.

На севере, на юге, на востоке и на западе от Иерусалима лежали земли, принадлежавшие арабам. Только считанные еврейские поселения были разбросаны тут и там вокруг самого города: Атарот и Бней Яаков на севере, Калия и Бейт ха-Арава на востоке — на берегу Мертвого моря, Рамат Рахель и Гуш Эцион на юге, Моца, Кирьят-Анавим и Маале ха-Хамиша на западе. В Войне за Независимость 1948 года большинство этих поселений, так же, как и еврейский квартал Старого города, окруженного стенами, пали под ударами иорданского Арабского легиона. Все еврейские поселения, захваченные арабами в ходе Войны за Независимость, были стерты с лица земли — все без исключения! А их еврейские жители все были либо зверски убиты, либо успели бежать, либо оказались захваченными в плен. Ни одному еврею арабы не позволили вернуться на его прежнее место жительства после окончания военных действий. Арабы провели «этническую чистку» тех территорий, которые были ими захвачены, намного более основательную «чистку», чем та, которую провели евреи по отношению к арабам после той же самой Войны за Независимость. С территории Государства Израиль бежали или были изгнаны сотни тысяч арабов, но свыше ста тысяч арабов остались на своих прежних местах. В то же время в секторе Газа и на западном берегу Иордана, на этих территориях, захваченных в ходе Войны за Независимость, во времена иорданского правления евреев не осталось совсем — ни одного человека. Их поселения были стерты с лица земли, их синагоги и кладбища были разрушены.

* * *

В жизни отдельных личностей, как и в жизни целых народов, самые страшные конфликты разгораются именно между двумя преследуемыми. Только в сентиментальных заветных желаниях, весьма распространенных в определенных кругах, преследуемые и обездоленные всех видов и толков всегда объединяются в порыве солидарности и как один человек шагают на баррикады, чтобы бороться с жестоким угнетателем. На деле же, два сына одного отца, жестоко издевающегося над ними, не обязательно становятся союзниками, и не всегда общность судьбы сближает их. Довольно часто бывает, что в брате своем они видят не собрата по судьбе, а отражение лица их общего угнетателя.

Возможно, именно таковы взаимоотношения между евреями и арабами на протяжении вот уже ста лет.

Европа, издевавшаяся над арабами, унижавшая и обиравшая их (а орудием Европы были и империализм, и колониализм, и эксплуатация, и подавление), именно она, Европа, преследовала и угнетала также и евреев. В конце концов, Европа позволила или помогла немцам уничтожить евреев на всех просторах европейского континента, убить их почти всех. Но арабы, глядя на нас, видят перед собой не горстку нервных беженцев, чудом уцелевших в Катастрофе, а добравшуюся до здешних мест новую, заносчивую Европу-колонизатора, Европу, более изощренно выжимающую все соки, хитростью вернувшуюся на Восток, на этот раз в маскарадном костюме сионизма, — чтобы вновь эксплуатировать, экспроприировать и грабить.

А мы, с нашей стороны, глядим на арабов и видим перед собой не жертв, нам подобных, не братьев по несчастью, а казаков-погромщиков, кровожадных антисемитов, переодевшихся нацистов: словно наши гонители-европейцы, возродившись, появились здесь, в Эрец-Исраэль, украсили свои головы кафией и отрастили усы, но это те же изощренные, опытные убийцы, проливающие нашу кровь, испокон веков сосредоточенные только на одном — перерезать горло евреям ради собственного удовольствия и забавы.

* * *

В сентябре, октябре и ноябре 1947 года у нас, в квартале Керем Авраам, все еще не знали — то ли надеяться на то, что Генеральная Ассамблея ООН утвердит рекомендации специального комитета UNSCOP, то ли — и, может, это даже лучше — на то, что британцы не бросят нас на произвол судьбы, «одиноких и беззащитных среди моря арабов». Многие надеялись на то, что вскоре и в самом деле будет создано свободное Еврейское государство. Надеялись, что будут отменены запреты на репатриацию, наложенные британцами, и сотни тысяч еврейских беженцев, гниющих после поражения Гитлера в лагерях для перемещенных лиц в Европе, а также на Кипре (где англичане держат под арестом сосланных туда нелегальных репатриантов), — все эти люди, которые видят в Эрец-Исраэль свой единственный дом, смогут наконец-то поселиться здесь. Вместе с тем, за спиной этих лучезарных надежд звучали (шепотом) опасения, что, не приведи Господь, миллионы здешних арабов при поддержке регулярных армий стран Арабской лиги поднимутся и без усилий перережут шестьсот тысяч евреев, едва только британцы свернут свою власть.

В бакалейной лавке, на улице, в аптеке открыто говорили об Освобождении, которое вот-вот станет реальностью. Говорили, что Моше Шерток и Элиэзер Каплан наверняка вскоре станут министрами в первом еврейском правительстве, которое создаст Бен-Гурион в Хайфе или в Тель-Авиве. И говорили (шепотом) о прославленных еврейских генералах, которые уже приглашены из диаспоры: эти военачальники, служившие в Красной Армии, в американских ВВС и даже в британском военно-морском флоте, примут на себя командование еврейской армией, которая будет здесь создана, едва закончится власть британцев.

Но втайне, дома, под одеялом, в приглушенном свете шептали: «Кто знает? Быть может, британцы все-таки отменят свой уход из Эрец-Исраэль? Быть может, они вовсе и не собираются уходить отсюда, и все это — не более чем хитроумный маневр гнусного Альбиона, маневр, цель которого в том, чтобы сами евреи под угрозой близящегося полного их уничтожения обратились к британцам и попросили не оставлять их на произвол горькой судьбы? И тогда Лондон потребует от евреев — в обмен на продолжение британского покровительства — полностью отказаться от террора, сдать все накопленное нелегальное оружие, выдать британской секретной службе все подпольные организации? Быть может, в самую последнюю минуту британцы изменят свое решение и не выдадут всех нас, не подставят под ножи арабских убийц? Быть может, хотя бы здесь, в Иерусалиме, оставят регулярные армейские подразделения, чтобы защитить нас от арабского погрома? А быть может, Бен-Гурион со своими товарищами там, в благодушно настроенном Тель-Авиве, не окруженном со всех сторон арабами, быть может, они все-таки одумаются в самую последнюю минуту и откажутся от авантюры, называемой «Еврейское государство» в пользу некоего скромного компромисса с арабским миром и с исламскими массами? Или, быть может, ООН все же заблаговременно пришлет сюда вооруженные силы нейтральных стран, чтобы заменить британские подразделения и защитить, по крайней мере, Святой город, если уж не всю Святую Землю от угрозы кровавой бойни?