– Старые боги…

– Насрать на старых богов.

У Кёнига, не ожидавшего услышать такие грубые выражения от Моргена, округлились глаза.

– Ванфор Штеллунг будут против нас.

– Мы уничтожим их и их богов. – Морген вдавливал Кёнига в пол до тех пор, пока не услышал, как у того заскрипели ребра, будто возмущенные таким обращением. – Будет только один бог.

– Один… бог… – едва дыша, повторил Кёниг.

– Храмы Геборене в каждом городе. Каждый храм должен быть идеально чистым. – С безумной усмешкой посмотрел он на распростертую фигуру Кёнига, наслаждаясь ужасом этого человека, смакуя вкус его униженного преклонения перед собой. – Белым. Хочу, чтобы это были белые пирамиды, без единого пятнышка. Повсюду.

– Чистым, – только и смог выдавить Кёниг из сдавленных легких.

Морген перестал давить на него и слушал теперь, как тот, вздрагивая, делает резкие вдохи.

– Мы больше не теократия.

– Мы… мы не теократия? – Кёниг смотрел на него глазами, полными слез, и Морген не мог понять, были ли это слезы благодарности, ужаса или грусти.

Морген сделал жест в сторону Краха, бывшего Кёнига, который наблюдал за происходящим из зеркальца.

– Я обещал вам вернуть дни империи. В отличие от вас, – он оскалил зубы, снова мучительно ощущая сердцем смертельный удар, – в отличие от всех вас, я держу слово. Здесь правит не простой теократ. Здесь правлю я. Это страна, которой правит бог. Это Священная Империя Зельбстхас.

Кёниг еще раз молча кивнул.

– Вы сделаете так, чтобы мои слова воплотились в реальность, – приказал Морген и поспешил покинуть мерзкую зловонную комнату замаравшего себя человека.

Плоть Моргена терзали призраки пережитых мук. Он помнил, как его избивали приспешники Эрбрехена, как ломали пальцы, будто веточки. Он утопал в грязи, и жижа залепляла ему глаза, забивалась в сломанный нос. О боги, как бы ему хотелось пытать этого мерзкого увальня. Но когда Морген проверил окрестности, он нигде не почувствовал присутствия поработителя. От этого человека ничего не осталось, даже в Послесмертии. Почему так происходит – оттого, что Эрбрехен не верил в Моргена, и от этого мальчишка-бог не имел над ним власти, или с этим громадным человеком произошло что-то другое?

«Как может бог быть настолько бессилен?»

Определяла ли его вера его почитателей? А может ли он освободиться от этих правил, просто изменив то, во что люди верят, или же эти законы действовали по воле какой-то иной силы, превосходящей могуществом даже его самого? А если это так, то где эта сила? Он чувствовал других богов, но совершенно не ощущал в них той власти, которая могла бы столь полно и однозначно определять реальность.

Морген облекся в иллюзорную плоть и пошел по городу Зельбстхасу. Они и сейчас в него верили, но скоро станут с полной убежденностью поклоняться ему. Его Геборене будут искать повсюду любые намеки на сомнение и инакомыслие и подавлять их. Затем, как только он завладеет этими грязными душонками, он отправит их на войну, и они маршем двинутся туда, как игрушечные солдатики.

Но ему нужны были не только солдаты – этому он научился у Кёнига. Ему требовались ассасины и шпионы.

Морген прощупал пространство, чтобы отыскать Асену и ее тиргайст, и обнаружил их блуждающими в Послесмертии, где они все так же держались стайкой, подчиненной потребностям девушки-териантропа. Он нашел и Аноми, и ее шаттен мердер. Они верили в него, все как один, без исключения.

Ассасины явились на его призыв.

Но этого ему было мало – еще ему требовались безумные, опасные люди, готовые вершить опасные и безумные дела, он нуждался в несдержанной, дикой мощи, в человеке, который готов спалить мир ради того, кого любит.

И такой человек был. Даже в самом конце, когда ее разум уже почти поглотило пламя, она старалась защитить его, совершая свое последнее деяние. Она любила Моргена, как никого другого в жизни.

Морген стал искать в Послесмертии Гехирн и нашел ее – ребенком не старше него, хрупкой девочкой, которая просто хотела быть любимой и отчаянно желала искупления.

– Прости меня, – сказал он, протянув девочке руку. – Ты мне нужна.

Морген наблюдал, как Гехирн у него на глазах повзрослела, стала выше и полнее, как ее длинные рыжие волосы сгорели, и пепел унесло ветром. Когда она кивнула и взяла руку, которую он ей протянул, его сердце разбилось вдребезги. Он знал, чего ей это будет стоить.

«Какой страшный поступок я совершил».

Он привел своих ассасинов и свою хассебранд обратно в Зельбстхас.

И тогда он почувствовал, что его тянет обратно, и понял, что нужно возвращаться в Послесмертие. Там находился человек, который требовал, чтобы Морген был рядом, и не оставалось никакого выбора, кроме как ответить на его зов.

Даже боги подчиняются правилам.

Отречение: доппель Кёнига Фюримера.

Приятие: доппель Кёнига Фюримера.

Аноми: предводительница шаттен мердер, ассасинов-котардистов на службе Кёнига.

Асена: предводительница тиргайст, ассасинов-териантропов на службе у Кёнига.

Ауфшлаг Хоэ: главный ученый Геборене.

Аусфаль: девочка, воспитываемая Геборене Дамонен в качестве возможного будущего бога.

Бэр: тиргайст-ассасин, териантроп, умеющий превращаться в медведя.

Бедект Имблют: воин, лжец, вор и убийца.

Эрбрехен Геданке: поработитель.

Флух: сын Вихтиха.

Гехирн Шлехтес: хассебранд.

Гешвистер Шланген: погибшая сестра Массе, тиргайста-ассасина.

Гроссе Клинге: многими считается лучшим фехтовальщиком Зельбстхаса.

Хальбер Тод: поэт-котардист.

Кайль Цвишен: основатель Геборене Дамонен.

Кёниг Фюример: верховный жрец Геборене Дамонен, коморбидик (доппельгангист, зеркальщик, гефаргайст).

Куршлюсс Геганген: архиерей храма Геборене в Готлоссе.

Лауниш: боевой конь Бедекта.

Лебендих Дурхдахтер: фехтовальщик в Найдрихе.

Массе: тиргайст-ассасин. Змеи.

Майнейгенер Беобахтер: командующий личной охраной Кёнига.

Морген: бог/ребенок.

Онэ Зеле: мастер кригеров.

Реген Анруфер: в прошлом – шаман маленького племени Шламштам, сейчас Реген – любимец Эрбрехена Геданке. Безумие Регена позволяет ему управлять погодой и разговаривать с животными.

Швахер Зухер: молодой зеркальщик Геборене.