бы этого, конечно, не одобрили, поэтому я быстренько сочинил историю про дорожное происшествие, в котором якобы замешан Линдсей и его старенький «шевроле». Тут Хенкель ответил, что я совсем спятил — у Линдсея «кадиллак». Хенкель подробно описал его внешность, я потом все записал, так что мне пришлось, порядком наевшись дерьма, извиниться, и мы расстались друзьями..

— А что все-таки удалось узнать о Раднице? — спросил Террелл.

— Я вытащил из постели Гамильтона. — Беглер довольно ухмыльнулся. — Пора и ему поработать. Он пообещал связаться с Вашингтоном. Как только что-нибудь откопает, приедет сюда.

— А эта парочка — Киган и Силк?

— Ими занимается Уильямс. Его тоже пришлось поднять среди ночи. С этими ребятами его люди справятся лучше нас. За квартирой уже наблюдают двое. Брать их пока не будем, но и уйти не дадим.

Террелл одобрительно кивнул:

— Ты хорошо поработал, Джо. Иди отдыхай. Я за всем прослежу.

— Я остаюсь, — сказал Беглер, — дело принимает интересный оборот. Не хочется ничего пропустить.

— Не пропустишь. Иди и забери с собой Лепски. Я же вижу, вы с ног валитесь. Давай, Джо. Я позвоню в случае чего.

Через двадцать минут после того, как Беглер и Лепски ушли, в управление приехали Уильямс и Гамильтон. Они сразу прошли в кабинет Террелла.

— Дело начинает проясняться, — начал Гамильтон. — Я вылетаю в Вашингтон через два часа. Капитан, вы отлично поработали. Теперь мы знаем, что Киган и Силк связаны с Линдсеем, а Линдсей, в свою очередь, с Радницем. Но Радница голыми руками не возьмешь. Я оставлю вам его досье. Уверен, у Радница есть формула Форрестера. Объясню, почему я так считаю. Три месяца назад Уоррен был в Западном Берлине. Его сопровождал личный секретарь — Алан Крейг. Радниц в это время тоже посетил Берлин. Я это выяснил точно, мне тоже пришлось слетать туда. Уоррен и Крейг вернулись в Вашингтон. Потом Крейг якобы покончил с собой в Париже — у него на квартире нашли непристойное фото. На нем был Крейг и его партнер по гомосексуальным утехам. Проверка показала, что этого гомосексуалиста застрелили. Мы вполне можем предположить, что Крейг, имевший доступ к формуле, подвергся шантажу, снял копию нужных документов для Радница, а потом был убит. Радниц всегда останавливался в отеле «Георг V». Швейцар помнит, как Крейг приходил к Радницу. Из этих кусочков можно сложить правдоподобную картину, однако прямых доказательств нет. Мы должны их добыть. В Вашингтоне мне укажут, как именно это сделать. Радниц слишком влиятелен, на него пока не замахнешься, но Линдсей, Силк или Киган вполне нам по зубам.

— Я послал двоих людей наблюдать за квартирой Силка и Кигана. А что, если взять их и как следует допросить? — предложил Уильямс.

Террелл покачал головой:

— С такими уликами, как у нас, нечего и пытаться — парни тертые. Мы только зря раскроем карты. Лучше будет продолжать следить за ними, и они могут навести нас на Форрестера.

Немного подумав, Уильямс признал, что Террелл прав.

— Нужно послать туда еще людей. Хотя мы даже не знаем, есть ли сейчас кто-нибудь в квартире…

Когда Уильямс ушел, Гамильтон поудобнее устроился в кресле и принялся набивать прокуренную трубку.

— Вернусь из Вашингтона завтра. Я почти уверен, что трогать Радница нам не позволят. У него много друзей в самых высоких сферах. Но Линдсей… его мы можем взять.

Террелл пожал плечами.

— При наличии убедительных улик я могу арестовать самого президента, — тихо произнес он. — Громкие имена для меня ничего не значат. Мне только нужны доказательства.

Гамильтон угрюмо улыбнулся:

— Я вам верю, но в Вашингтоне думают иначе.

В то время, когда Гамильтон ехал в аэропорт, Линдсей давал Ноне последние инструкции. Она провела бессонную ночь и твердо решила вставлять им палки в колеса, насколько это будет в ее силах. Линдсей еще раз предупредил о том, что прослушивается каждое слово беседы с Форрестером. Однако он не знал, что ученый мастерски владеет языком жестов. Когда-то в прошлом, проводя эксперименты с записями звуковых сигналов, он научил Нону объясняться с помощью знаков. Она быстро овладела нехитрой наукой, и они стали переговариваться, как глухонемые, чтобы не испортить запись.

— Он хорошо спал, — говорил Линдсей, — ему дали снотворное. Вы знаете, как себя вести. Покажите ему газету, убедите поговорить со мной. Понятно?

Нона кивнула.

— Хорошо, тогда вперед. Я буду слушать. — Линдсей обаятельно улыбнулся. — Не будем терять время, мисс Джейси. Обязательно добейтесь успеха — это очень важно.

Нона взяла газету и пошла по туннелю. У входа в пещеру Линдсей коснулся ее руки.

— Помните, — прошептал он, — это нужно прежде всего вам, а уж потом мне. — В голосе плохо замаскированная улыбкой звучала угроза.

Форрестер сидел в шезлонге, сложив руки на коленях, закинув ногу на ногу.

— Взгляните, пожалуйста, — сказала девушка, протягивая газету. Она все время думала о микрофоне.

Форрестер улыбнулся ей:

— Здравствуйте, Нона. Что это?

— Посмотрите, — повторила она и села на стул.

Форрестер слегка побледнел, увидев собственную фотографию во всю полосу. Рядом, поменьше, — снимок Фреда Льюиса. Крупные заголовки гласили: «ПОБЕГ ДОКТОРА ПОЛА ФОРРЕСТЕРА ИЗ ЛЕЧЕБНИЦЫ. САНИТАР УБИТ». Форрестер продолжал читать. Лицо помрачнело. Газета шуршала в трясущихся пальцах. Там были еще фотографии вертолетов, снятые с земли, солдат, выпрыгивающих из грузовиков, оцепленных кварталов. Он прочел:

«Доктор Форрестер способен оказать вооруженное сопротивление. При встрече с ним соблюдайте особую осторожность. Звоните в полицейское управление Парадиз-Сити по телефону 77–77».

— Вы это читали? — спросил он Нону.

— Да.

— Вы верите?

— Многие верят, — уклонилась от прямого ответа Нона, а на пальцах показала: «Конечно, не верю. Тут спрятан микрофон, нас подслушивают».

Ученый явно оживился, оглядел Нону, улыбнулся и понимающе кивнул:

— Я хочу все хорошенько обдумать. Мне нужно время. Пожалуйста, пока помолчите.

Они принялись обмениваться знаками.

— Им нужна расшифрованная формула? — показал Форрестер.

— Да.

— Русские?

— Да. Говорят, что в Москве вы неплохо устроитесь.

— У них есть сама формула?

— Скорее всего.

— Я не убивал санитара, верьте мне.

— Я верю. Знаю, что вы на это не способны.

Вслух ученый произнес:

— Ничего не понимаю. Вы же сказали, что Уоррен перевез нас сюда по соображениям безопасности. А в газете пишут, что я сбежал из лечебницы и, кажется, прикончил санитара. Чему же верить? Я ничего не помню…

Пальцы тем временем говорили:

— Я должен встретиться с главарем. Не волнуйтесь, все будет в порядке.

Нона громко отвечала:

— Доктор Форрестер, есть человек, который сумеет вам все объяснить лучше меня. Пригласить его?

— Да… пожалуй, но я хочу, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре.

— Хорошо, я сейчас его приведу.

Нона вышла