Илья вздрогнул, когда в окно требовательно постучали. Несразу получилось сбросить с себя невесёлые раздумья, потёр лицо и нажал накнопку, чтобы опустить стекло.

- Здесь нельзя останавливаться, - проговорил охранник,сурово поглядывая на него из-под кустистых бровей. - За кем вы следите?

Говоров в момент затосковал.

- Да ни за кем. Просто смотрю...

Решил, что его сейчас отсюда погонят, возможно, и милициейпригрозят, но охранник неожиданно подобрел лицом и даже улыбнулся.

- А я вас помню! - порадовал он. - Вы ребёнка в садикприводили одно время. Сына, да? Бойкий такой мальчуган. Только машина у васдругая была, юркая такая, спортивная.

Илья удивлённо уставился в его лицо, а после толькокивнул, соглашаясь. Охранник, мужчина лет пятидесяти, тоже покивал с умнымвидом, облокотился на машину Говорова и тоже посмотрел за забор, где резвилисьдети.

- Там?

Илья криво улыбнулся.

- Там. Вон, в синей куртке.

- Ну да, ну да... Разошлись, что ли?

Говоров до боли сжал зубы и снова кивнул.

- Можно и так сказать.

- Всё-таки женщины создания странные, согласись. Домой сработы придёшь, жалуются, что семье внимания мало уделяешь, разойдёшься -оказывается, что и не нужен, причём давно уже.

Илья покосился на охранника, не понимая, с чего это тогопофилософствовать потянуло, а тот вдруг протянул ему руку.

- Дядя Вова.

Говоров руку пожал и тоже представился:

- Илья.

- Ну, сиди, Илья. А со своей бы ты поговорил. Обидыобидами, а парню отец нужен.

Дядя Вова пошёл обратно в будку, а Илья опомнился ивдогонку выкрикнул ему слова благодарности. Правда, сам не понял, за что именноблагодарил. То ли за совет, то ли за разрешение здесь и дальше стоять.

С тех пор его никто не трогал. Он приезжал, парковался уобочины и сидел около часа, тяжело навалившись на руль, наблюдал за Ванькой.

Сегодня всё было как всегда. Правда, Илья опоздалнемного, подзадержался на деловой встрече. Приехал, когда дети уже гуляли. Шёлмягкий снежок, мороз не сильный, правда, пасмурно. Снежок грозил перерасти вметель, но пока всё было спокойно, ветер не порывистый, и дети вовсю резвилисьна детской площадке.

Ванька катался с горки, плюхался в сугроб и довольносмеялся. Поднимался, отряхивался и снова карабкался по ступенькам наверх.Вокруг бегали другие дети, на вычищенной от снега дорожке стояла и притопывалаот холода ногами Алла Витальевна, а знакомая няня из Ванькиной группывытаскивала из сугроба мальчика и девочку, которые, по всей видимости,собирались там окопаться, и попутно ворчала на них. Говоров отвлёкся на это,затем снова нашёл взглядом Ваньку, тот как раз забрался в очередной раз нагорку и осторожно садился, держась за перила. Илья улыбнулся и мысленнопохвалил его за осторожность. Но тут за Ванькиной спиной возник другой мальчик,который проявил намного меньше аккуратности и, видимо, толкнул Ваньку, и онивместе, кувырком, покатились вниз, а приземлившись, навалились друг на друга.

Илья в первый момент помертвел. Не спускал испуганноговзгляда со свалившихся с горки детей. Всё ждал, что они поднимутся, как этообычно бывало. Ванька действительно сел, покрутил головой, потёр лоб рукой,одетой в шерстяную с налипшим снегом варежку, и заревел. Громко и отчаянно.Говоров видел, как к нему бросилась Алла Витальевна, а с другой стороны няня.Няня занялась другим мальчиком, который растерянно оглядывался и вроде тожесобирался заплакать. Но у Ильи в ушах звучал только Ванькин плач, видел, какАлла Витальевна опустилась перед ним на колени, что-то говорила и разглядывала.

Илья глаза от них боялся отвести и всё никак не могнащупать ручку двери, а когда, наконец, открыл, практически вывалился измашины. Побежал к воротам, чувствуя, как тяжело колотится сердце, а от страхаподгибаются ноги. Заскользил, едва не упал, но вовремя ухватился за калитку.Дядя Вова вышел ему навстречу, что-то сказал, но Илья лишь отмахнулся и,перемахнув через низкий заборчик, по снегу побежал к горке.

Ванька плакал, дети толпились вокруг, а воспитательницавсё пыталась заставить его повернуть голову, старалась разглядеть что-то на еголице. Илья едва няню с ног не сбил, когда подбежал. Она удивлённо посмотрела,но он уже устремился в гущу событий, осторожно перешагивая через детей.

- Ваня!

Мальчик увидел его и на секунду замолчал, замер сприоткрытым ртом, но через несколько секунд заревел ещё горше, и руки к немупотянул.

- Папа! Я упал!

Илья выхватил его из рук Аллы Витальевны и прижал ксебе. Крепко. Обхватил обеими руками и отвернулся ото всех. Уткнулся носом вВанькину шапку и вздохнул с надрывом, чувствуя, как ребёнок всхлипывает ивздрагивает, а потом тот обнял его ручонками за шею. Снег с рукавов курткипопал Илье за расстёгнутый воротник рубашки, но Говоров холода даже непочувствовал. Ванька снова громко всхлипнул и потыкался носом в его ухо.

- Илья Константинович! - Алла Витальевна подёргала егоза руку, и Говоров глянул на неё мутным, непонимающим взглядом. - Ваню надопоказать врачу, пойдёмте. У него кровь.

- Какая кровь? - страшным шёпотом повторил за ней Илья.Оторвал Ваньку от своего плеча и посмотрел в его заплаканное лицо. На лбукрасовалась ссадина, действительно была кровь, да и синяк был на подходе.

Ванька шмыгнул носом, выпятил нижнюю губу, а из глазснова полились слёзы. Поднял руку, потянулся ко лбу, но Говоров его руку отвёл.

- Ты головой ударился? - с беспокойством спросил Илья.

Ребёнок хныкнул и снова обнял его за шею. Началвсхлипывать.

- Илья Константинович, пойдёмте, - поторопила его АллаВитальевна. Он кивнул и пошёл следом за ней, продолжая бережно прижимать к себеребёнка. Волновался, торопился, а в дверях вдруг замешкался, когда вспомнил,как Ванька его назвал. Папа.

Папа!

Он в тот момент даже внимания не обратил, настолько былнапуган Ванькиным падением и криком. А сейчас перед глазами встала эта картина- Ванька тянет к нему руки и называет папой. Обнял покрепче и поцеловал вмокрую щёку.

- Ты мой, слышишь?

Ванька тыкался холодным носом ему в ухо и сопел.

Алла Витальевна открыла перед ними дверь медицинскогокабинета, резко пахнуло лекарствами, ребёнок поднял голову от его плеча,огляделся и засопротивлялся.

- Я не хочу к доктору!

- Ваня, успокойся, - попросил его Илья.

- Не хочу! Папа, не хочу!

Говоров снова растерялся, смотрел в его умоляющие,заплаканные глаза и понимал, что за это слово готов выполнить любое желание. НоАлла Витальевна потеребила его за рукав, и он очнулся. Усадил ребёнка накушетку, но тот пытался из его рук вывернуться. Илье всё-таки удалосьрасстегнуть ему куртку и развязать и снять с головы шапку.