- Ничего, - подтвердила Ксения, - но лучше проверить унормального врача. Он ведь головой ударился, Илья. И вообще... ты тоже со мнойне спорь!

Говоров не удержался и фыркнул от смеха. Она говорилахорошо поставленным командирским голосом. Ванька сидел насупленный, потомзакинул голову назад и посмотрел Илье в лицо.

- Пап, а ты со мной пойдёшь?

Ксения съёжилась, вновь услышав это важное слово из устсына. Илья же просто кивнул.

- Пойду, конечно. Одевайся.

Всю дорогу до детской поликлиники Ванька показательнокапризничал и жаловался на всё подряд - на то, что он хочет есть, пить, спать,в туалет, затем решил придраться к новой машине Говорова. Так и сказал:

- Наша старая машина мне нравилась больше!

Ксения только головой покачала и отвернулась к окну, аИлья рассмеялся.

- А эта не нравится?

Мальчик пожал плечами и принялся оглядывать салон.

- Эта больше.

- Это точно, - согласился Илья.

В больнице они провели больше часа. Ванька выгляделнесчастным, Ксения деятельной и встревоженной, а Илья из последних сил проявлялтерпение. Не понимал, почему они должны томиться в коридоре, когда всё можнобыло решить совсем по-другому.

- Надо было ехать в платную клинику, - сказал он, когдаКсения, наконец, вернулась с карточкой.

- Не выдумывай. Я доверяю этому врачу.

- Долго всё как... По-моему, с травмами должны приниматьбез очереди.

- Илья, сядь. Остался один человек.

Он сел в неудобное, колченогое кресло и пересадил Ванькук себе на колени. Тот провёз ботинком по его брюкам, и на них остался грязныйслед.

- Ваня! - шикнула на сына Ксения, но Говоров отмахнулся.

А когда остался один в больничном коридоре, окончательнозатосковал. Разглядывал плакаты, с информацией о профилактике заболеваний и вздыхал.А чем больше времени проходило, тем сильнее начинал беспокоиться. Затянувшеесяожидание казалось недобрым знаком. Но когда они вышли из кабинета, Ванькавыглядел повеселевшим, и Илья нацепил на лицо улыбку, стараясь скрыть за нейсвоё беспокойство.

- Ну что?

Ксения кивнула.

- Всё хорошо.

- Мне укол не делали, - порадовал Ванька и повис у Ильина шее.

- Вот видишь, - обрадовался тот, - а ты боялся.

- Да ничего я не боялся! Вот ещё!

Пока возвращались к машине, Ксения гадала, что жедальше будет. Ванька цеплялся за руку Ильи, потом и вовсе заявил, что устал иидти сам больше ну никак не может, попросился на руки. Они с Говоровым о чём-товесело переговаривались, а она шла рядом и молчала.

Оказавшись в машине, Илья обернулся и вопросительнопосмотрел на неё.

Понимая, что изменить ничего не может, назвала адрес.Правда, с неохотой и Говоров это наверняка заметил, только вида не подал.

- Значит, вы теперь одни живёте, - усмехнулся он.

- Одни, - кивнул Ванька. - У меня теперь своякомната!

- Да ты что?

- Я тебе покажу!

- Договорились. А кормить нас с тобой будут?

- Мы маму попросим.

- А если нам, в качестве исключения, сегодня заказатьпиццу?

Ванька подскочил на сидении и выдал радостныйвозглас.

- Да! Я хочу пиццу!

Ксения придержала сына.

- Вань, ты бы не прыгал. Ты всё-таки головойударился.

- Мама, будем пиццу есть? - Он видимо почуял, что оначем-то недовольна и посмотрел умоляюще. Ксения даже виноватой себяпочувствовала. Сын рад, его мечта сбылась, а она только о себе думает, сосвоими противоречивыми чувствами справиться не может. Заставила себя улыбнутьсяи поправила Ваньке шапку.

- Если хочешь пиццу, будет пицца.

Присутствие Говорова в квартире волновало. А оносматривался, причём с очень серьёзным видом, внимательно оглядел Ванькинукомнату, словно сам в ней жить собирался.

Ксения несколько минут стояла в дверях и наблюдала заним, затаив дыхание.

Илья Говоров в её убежище. Там где она от негоспрятаться старалась. Плакала, ругала и себя и его, строила планы на будущееопять же без него, а он пришёл, спокойно огляделся, передвинул кресло ближе кокну, остановился у Ванькиного письменного стола, и Ксения вдруг поймала себяна мысли, что вот именно этого она и ждала. Когда он придёт, и вся её жизньвновь закрутится вокруг него, когда он пустоту прогонит.

Сердце радостно подпрыгивало, а в горле горькийкомок. От страха. От понимания того, что столько усилий и уговоров - всё зря.

- Чья квартира? - спросил Илья, выходя из Ванькинойкомнаты.

- Снимаю.

Говоров остановился посреди комнаты и упёр руки вбока. Снова огляделся.

- Здорово.

Ксения подозрительно прищурилась.

- Ты издеваешься?

- Почему? - удивился Илья. - Здорово. Ты молодец. АМихаил Сергеевич как пережил?

- Пережил.

Она не стала развивать эту тему и ушла на кухню.Слышала довольный голос сына, его смех, радостные визги, даже вопросомзадалась, что Говоров с ним такое там делает, но восторга была буря.

Папа вернулся. И это отлично.

Ванька говорил это каждый раз, когда вбегал на кухню.

Отлично, мысленно соглашалась с ним Ксения. Носовершенно не ясно, что с этим делать.

В какой-то момент устала бестолково крутиться междуплитой и кухонным столом, и села на табуретку у окна. Подпёрла голову рукой изадумалась, прислушиваясь к весёлым голосам в комнате.

Илья вошёл на кухню, посмотрел на неё, а потом сделалдва шага (на большее кухня попросту не была рассчитана) и присел перед Ксениейна корточки.

- Ну что ты сидишь здесь? Тебе плохо?

- Нет. А где Ваня?

- Рисует. - Говоров взял её за руку и слегка сжал. -Я знаю, ты не хочешь меня видеть, но... Нам надо серьёзно поговорить.

- Как ты оказался в садике вперёд меня, ты мне можешьответить?

- Я там был, - признался Илья немного виновато.

- Что значит, был?

- Ну... я иногда приезжаю... приезжал. Чтобы наВаньку посмотреть.

Ксения изумлённо посмотрела.

- Что?

- А что? - Он начал злиться, хотя за несколько минутдо этого обещал себе держать себя в руках. - Я просто смотрел. И вдруг Ванькаупал. Я же не мог остаться в стороне!