— У вас есть для меня работа, мистер Кортни? Любая, лишь бы увела меня подальше от крика жены…

— Об этом я и пришел поговорить, — с облегчением сказал Том.

* * *

Три ночи спустя «Ворон» с лоцманом на борту медленно приближался к французскому берегу.

— Глубина пять!

Лоцман произнес это негромко, потом открыл задвижку фонаря и осмотрел мазь на конце лота, чтобы увидеть, что прилипло на дне.

— Песок и раковины, — доложил он громким шепотом.

— Отмель Хётре, — кивнул в темноте Люк: его предположение о том, где они находятся, подтвердилось. — Там, с правого борта, Кале, Онфлёр за мысом.

Он свободно произносил французские названия. Том от Аболи знал, что Люк владеет французским языком как родным.

— Здесь дно поднимается очень полого, и при таком легком восточном ветре мы без труда доберемся до берега вброд, — сказал Люк Тому.

— Будьте готовы идти за борт, когда я скажу.

Том решил, что на берег, разведать якорную стоянку в Кале, отправятся только они с Люком. Ему очень хотелось взять с собой и Аболи, но чем меньше людей, тем благоразумнее; к тому же если их окликнет французский патруль, трудно будет объяснить черное лицо Аболи.

— Глубина два! — негромко донеслось с носа.

— Можно, — прошептал Люк и передал руль помощнику. Они с Томом взяли свои кожаные сумки и перешли на нос. Оба были в грубой рыбацкой одежде, в тяжелых башмаках на деревянной подошве и в кожаных куртках поверх шерстяных рубашек. На головах — шерстяные шапки. В этот момент киль «Ворона» мягким толчком коснулся дна.

— Суши весла! — прошептал Люк, и гребцы подняли длинные весла.

Люк первым спустился за борт и погрузился в воду до подмышек. Том передал ему два мешка и последовал за ним. Вода была такая холодная, что у него захватило дух.

— На воду! — негромко приказал помощник гребцам, и «Ворон» начал медленно пятиться от отмели. Люк дождался начала прилива, чтобы увериться: корабль не застрянет. Десяток гребков — и маленькое судно исчезло в темноте. Том снова вздрогнул, и не только от холода. Необычное ощущение — оказаться в одиночестве на враждебном берегу, не зная, что тебя ждет впереди.

Дно быстро повышалось; вскоре они оказались на влажном плотном песке и остановились, прислушиваясь. Слышался только негромкий плеск небольших накатывающихся на берег волн, поэтому Том с Люком распрямились и быстро пошли по дюнам и через кусты к мысу.

Через полмили они едва не наткнулись на разбитый корабль, стоящий выше границы прилива.

— Это старый «Бонёр»,[13] бретонское каботажное судно, — сказал Тому Люк. — Хороший ориентир для возвращения.

Он опустился на колени и стал копать яму в песке под побелевшими шпангоутами старого корабля.

Потом положил в яму один из мешков и забросал песком.

— Отыщем, когда понадобится.

Они пошли быстрее и поднялись на мыс.

На вершине они опять сбавили шаг, используя как прикрытие низкий просоленный кустарник и стараясь не высовываться. Укрытие они отыскали в развалинах каменного сооружения. Люк сказал, что во время войн с голландцами здесь помещалось французское укрепление. Отсюда открывался хороший вид на подходы и на стоящие в гавани корабли. Прежде чем окончательно устроиться, Том и Люк осмотрели окрестности крепости, чтобы убедиться, что следов недавнего пребывания людей нет. Из своего мешка Люк достал по паре пистолетов на каждого. Пистолеты зарядили свежим порохом, проверили заряды и положили наготове рядом. И стали ждать рассвета.

Мало-помалу горизонт на востоке окрасился лимонным и розовым, и его теплое сияние осветило местность под ними.

Даже в столь ранний час вокруг французских военных кораблей, стоящих на якоре в гавани, шла напряженная деятельность. В подзорную трубу Том насчитал пятнадцать трехпалубников с восемьюдесятью пушками на каждом и множество судов поменьше. У многих на палубах работали матросы.

На берегу тоже царило оживление, и, когда встало солнце, стали видны отряды солдат, идущие в город по дороге из Парижа. Солнце блестело на багинетах их мушкетов, перья и ленты на треуголках при каждом шаге раскачивались и развевались. За солдатами по разбитой дороге гремел обоз из множества повозок.

Из города двигался небольшой эскадрон кавалеристов — шитые золотом мундиры, синие шапки и высокие начищенные сапоги.

Тому на мгновение показалось, что всадники направляются прямо вверх, к их укрытию. Со вздохом облегчения он увидел, что на перекрестке за городом всадники повернули и двинулись на юг по дороге, обсаженной тополями. Поднятая ими пыль исчезала в направлении Онфлёра.

Солнце поднялось выше, разогнало низкие облака, вокруг посветлело, и Том смог сосредоточиться на наблюдении за пристанью. Помимо военных кораблей здесь стояли десятки судов поменьше. Лихтеры и баржи перевозили с берега людей и грузы. Одна из барж, с флагами предупреждения, медленно шла к одному из трехпалубников, низко осев в воде под грузом бесчисленных бочонков с порохом.

Другие корабли были привязаны к причалу или в беспорядке разбросаны по заливу. Многие были вооружены от носа до кормы, имея лишь единственную мачту и бушприт. Небольшие корабли с таким новым расположением парусов обладают преимуществом перед более традиционными кораблями с прямым парусным вооружением и в современных флотах становятся все более популярными. Для управления ими требуется меньше людей, и они легче отзываются на ветер. Их часто используют как разведочные и вспомогательные суда при больших военных флотах. Непрерывный поток таких кораблей и других, еще меньших судов плыл в гавань и из гавани, забирая поближе к берегу, чтобы избежать встречи с английским флотом. Англичане держали в блокаде основные порты Канала, ожидая выхода французского флота. На середине Канала Том иногда видел паруса английских военных кораблей.

«Ворон» тоже где-то там, ждет ночи, чтобы снова подойти к берегу и снять их с отмели.

С выходящих из гавани кораблей Том перенес внимание на те небольшие суда, что стояли на якорях. Многие из них были гораздо больше «Ворона» и вооружены небольшими пушками. Он приметил с десяток подходящих для его целей, но вынужден был одно за другим отбраковать их, обнаруживая изъяны. Некоторые требовали серьезного ремонта или были слабо вооружены, другие предназначались для каботажных перевозок, но не для долгих плаваний в открытом море, наконец, третьи были недостаточно велики, чтобы взять на борт людей и груза, сколько нужно Тому.

В середине дня, лежа животами на теплом песке, Том и Люк поели хлеба с ветчиной и крутыми яйцами — все это Люк достал из своего мешка; фляжку с пивом они передавали друг другу.

Том старался не отчаиваться, но, казалось, здесь ничего подходящего для него нет.

Когда солнце начало уходить за горизонт, Тому оставалось выбрать всего из двух кораблей. Но потом один из них поднял паруса и ушел в море, и у Тома осталось только неопределенного вида старое судно, знававшее лучшие дни.