у некоторых не было конечностей, но больше всего шокировало то, что некоторые остались живы: они кричали, просили о помощи, тянули к нашей машине руки, но Алексей непреклонно оставлял их позади.

— Их раны смертельны. Даже если и попытаемся им помочь и истратим медикаменты, они всё равно вскоре скончаются. Они уже погибли, — грустным тихим голосом приговорил Алексей. — Эти твари очень кровожадны, и они никого не оставляют в живых… — он сделал паузу, пытаясь подобрать слова, но было видно, что ему это не удастся.

Хуже всех ощущала себя Лера: как девушке ей было это куда неприятнее, чем нам, парням. Она сидела в самом дальнем углу машины с грустным лицом и со своей любимой винтовкой. Старалась не смотреть в окно, потому как знала: то, что там увидит, точно ее не обрадует.

В пути мы находились уже часа четыре-пять. Часы остановились, и поэтому потерял счёт времени. Солнце недавно село, и мы ехали в абсолютной темноте, лишь автомобильные фары освещали эту непонятную пугающую черноту. Вдали от светлых городов, где на каждый клочок земли приходились фонари и лампы, поездка по области действительно оказалась пугающе мрачной. Мы двигались в сторону одного из маленьких городков. Оставалось уже совсем немного до того мгновения, когда ступим на твёрдую поверхность и раздобудем еды, а то тело уже немало, а желудок нещадно урчал. После съедения последних крекеров с консервами, прихваченных с кухни, прошло много часов, и хотелось надеяться, что вся эта поездка вскоре закончится. Старался не думать об обратной дороге: вдруг Алексей знал срезку или объезд, который быстро вернет нас обратно на ту укрепленную базу. Этими мыслями себя успокоил. И когда стал таким оптимистичным?

— Осторожно! — вдруг вскрикнула Рязанова.

Алексей резко нажал на тормоза — машина с диким скрежетом остановилась.

— Что там? — спросил он нервно.

— Там… там кто-то пробежал! — Лера указала трясущейся рукой вперёд.

Подбежав к кабине водителя, в темноте разглядел четыре жёлтых огонька. Странное чувство вдруг овладело мною, что где-то их уже видел.

— О, Боже, только не это! — Нахмурился Алексей, поставив автобус на ручной тормоз, и быстро пробежал в салон, где ловко взобрался через люк в салоне на крышу, на которой стоял станковый пулемет.

И тут вспомнил где их видел. Несколько дней назад. На той базе, куда нас привели! Это те самые чудовища с молотилками. Эти четыре… Отбивателя теперь пойдут на нас?.. Во время размышлений над этим меня как будто бы заморозило, и не смог двигаться в течение нескольких секунд, пока странное наваждение не покинуло меня. Это был страх.

— Лера, заряжай! — крикнул ей сверху Алексей

Очевидно, Валерия оказалась куда более расторопнее меня: в то время, как находился в ступоре от увиденного, она уже подскочила к люку и стала подавать боеприпасы Лёше.

— Мы сможем с ними справиться? — обеспокоенно поинтересовался у них обоих. Не получил ответа, а увидел лишь испуг в глазах Леры.

— Лучше выключи свет и заглуши мотор! И хватит задавать вопросы! — Эти слова вывели меня из оцепенения, и, не медля ни секунды, выполнил распоряжения Алексея.

— Стреляй же! — крикнула Лера Захарову.

— Нет… Постой! Они нас не заметили. Они не слышат нас. Если не выдадим себя, посидим тихо, тогда они могут пройти мимо, — ответил ей с улыбкой Алексей.

— Не слышат? Что ты имеешь ввиду? — спросил у него.

— У этих тварей нет глаз, но зато у них хороший слух и чутьё, так что поймали тишину и просто наблюдаем за ними, — с непонятной мне радостью сказал Лёха.

Сердце билось очень быстро, и казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. По телу прошлась рябь и меня начало трясти — это был ужас. Он завладел моими душой и разумом — не мог им сопротивляться. Парализовал меня. Стало противно от того, что такой трусливый, но не мог перебороть его: было очень страшно. Страшно, что эти твари заметят нас; страшно, что эти твари тронут нас; страшно, что эти твари тронут Леру…

— Какого чёрта? — вдруг в тишине в полный голос произнёс Алексей.

Посмотрел в сторону четырёх жёлтых огоньков, все еще находившихся на приличном расстоянии от нас, только теперь их стало трое, так как один «покраснел». И тут прозвучал громкий и страшный гул, который можно было услышать за несколько километров.

— Только не это! — сказал, заикаясь.

— Они всё-таки учуяли нас? Они будут атаковать? — спросила дрожащим голосом Лера и опустилась на автобусное сиденье.

— Не нас, — ответил, выждав паузу, Алексей Захаров. — Они нашли кого-то другого!

Беспрестанно наблюдал за этими огоньками через решетчатое лобовое стекло: тот, что первым стал красным, подошёл к другому, и он тоже рассвирепел.

— Что они делают! — обескураженно вскрикнул.

— Они убивают друг друга! — радостным голосом ответил Алексей, тихо хихикнув.

— Но… зачем? — спросила Рязанова.

— Наверное, что-то не поделили! — пошутил он. — Мне это неизвестно, но происходящее нам на руку!

— Глядите, они уходят с дороги! — заметила Лера, также как внимательно глядя в лобовое стекло.

— Тем лучше для нас, — отозвался Захаров, слезая с крыши обратно в салон. — Переждём пару минут, а потом поедем.

— Ты выглядишь таким спокойным, ты что вообще не испугался? — обратился к улыбающемуся, который доставал сигарету дрожащими руками из пачки. На эти огоньки ему походу было всё равно.

— Мне страшно, так же, как и вам, но просто не подаю виду. Ведь должен же кто-то в нашей компании сохранять трезвость ума в тяжёлых ситуациях, — сказал он с усмешкой. — Иначе мы бы уже давно были покойничками.

Не знаю почему, но эта фраза подняла мне настроение, и сам рассмеялся.

На часах было уже 19:23, как подсказал Лёша. Огоньки исчезли в темноте, и, подождав на всякий случай ещё немного в полной тишине, мы решили, что пора заводить машину и ехать дальше. Миновав то место, где видели Отбивателей, мы увидели их тела, разодранные и недвижимые они всё равно внушали в наши сердца страх.

— Обычно их называют Отбивателями, сам же их называю