Сотни. Все это ставит его лишь немногим выше уровня Хокаге — сильнейших из Каге своих времен. Но все наши лучшие шиноби его не одолеют даже так. Потому что он выкладывается. Сражается в полную силу, которая была им специально ограничена. Вот я и не понимаю — зачем?

Ловен подумал, бросил-таки взгляд на мешанину техник и тел, ожидаемо не смог нихрена там разобрать и надолго присосался к бутылке. А потом, пошатнувшись и свесив голову, произнес:

— Похоже, наш главный герой хочет показать, как будут бесполезны статисты в последней битве.

Орочимару вздрогнул и посмотрел на учителя.

Сенсома радовался битве, оскалившись самозабвенно фехтовал, хохотал в голос, когда кому-то удавалось его задеть по серьезному… Казалось, будто для него это был обычный сверх-тяжелый спарринг, который радовал его. Но было и еще что-то. Вот оно! То, как жестко Сенсома ударил совсем маленького Итачи, посылая его на отравленные кунаи Чие. Конечно, юного Учиху спасли — увидевший опасность Сасори сбил бабушкины снаряды своими. Но сам факт…

Сенсома бился, но в определенные моменты времени будто бы невзначай подвергал жизни оппонентов нешуточной опасности. Он делал это нарочно и даже не беспокоился о том, что кто-то и правда может умереть. Он бы не смог спасти того же Кисаме, если бы сдвоенный удар Аммицури и Саконджи, под который он подставил акульего сеннина, все-таки прошел. Но он все равно подставил Кисаме.

И только Орочимару разглядел, что сенсей делает это нарочно. Всем остальным же это казалось… показателем. Показателем той самой пропасти между ними и Богом Шиноби. Они думали, будто бы он действительно ненарочно может прикончить их всех и даже не заметить.

— Нужно вмешаться, — подумал вслух Ясягоро.

— Думаешь? — пьяно спросил Ловен. — И какой, иэк!.. с того проф-мф-ф-и-и-ит?

— Показать, что он не прав, конечно. Что мы поможем ему.

— Пх-хе-хе-хе, парень, — взгляд Архимага вмиг стал осмысленным. — Ты не сможешь ему этого доказать. Потому что он прав.

Сказав это, Ловен махнул рукой в сторону сражения, и с его руки сорвался огонек, по мере движения превратившийся в целый огненный вихрь! Это заклинание почти полностью повторяло ту комбинированную технику, которой Сенсома победил Третьего Райкаге, с той лишь разницей, что состояло всего из одного элемента — магического пламени.

С места поражения успели отпрыгнуть все, кроме Сенсомы, который даже и не пытался. Он посмотрел на Архимага, который только плечами пожал, и сам пожал плечами. Да, Брау догадался о его мыслях, но это их не меняло. Вздохнув глубже, Сенсома активировал Седьмой Вдох и выставил перед собой клинок, от которого веяло холодом.

— Стиль Холодного Дыхания: Двадцать Пятое Ката — Ледяное Торнадо.

Новая техника, рожденная как раз благодаря все той же комбинированной атаке, которую он обрушил на бывшего Райкаге, сорвалась с его клинка и бросилась навстречу заклинанию. И смела ее в тот же миг, как только они соприкоснулись… И продолжила путь.

— Биджу! — выдохнул Кисаме, почувствовав настоящую мощь техники. — Старика прикончит!

Он первым бросился между Ловеном и торнадо, на ходу складывая печати. Старый маг-алкоголик ему нравился — он всегда был предельно честен и открыт. Поэтому у Кисаме даже мысли не было бездействовать. Как, впрочем, и у всех остальных. Все, кто только что сражался с Сенсомой, бросились защищать от его техники Архимага, спокойно смотрящего за развитием событий. Вперед встал даже Орочимару.

Но им попросту не дали исполнить задуманное.

— Стихия Огня: Огненный Меч Бога Войны! — донеслось до ушей Сенсомы каркающее.

— Стихия Ветра: Кружение Силы! — вторило ему мрачное.

И в торнадо Сенсомы влетел огненный шторм. Он был силен сам по себе, настолько, что от раздавшегося жара даже у покрытых с ног до головы чакрой шиноби начали подгорать волосы. Но еще его атаке на торнадо большую силу придавало направление, по которому он был запущен. Тот, кто корректировал направление техники, сделал так что шторм атаковал торнадо сбоку, ровно в то место, в котором оно было наименее прочным. В то, которым оно приняло заклинание Ловена.

И торнадо распалось, равно как распался вместе с ним и шторм. Сенсома знал это исполнение, когда на выполнение задачи уходит ровно столько чакры и концентрации, сколько нужно. Когда шиноби использует самый минимум затрат для достижения максимума результата.

Так филигранно использовал чакру только один шиноби в мире. Когда-то давно его прозвали Мастером Техник, а потом и Профессором.

Но главным его титулом, конечно же, был…

— Обожаю надирать зад высокомерным засранцам! — довольно хохотнул Третий Хокаге Сарутоби Хирузен, пыхнув трубкой. — Только этим бы и занимался.

— Ты слишком расслабился, — тихо сказал Данзо Шимура, стоящий подле него. — Мы вмешались — теперь мы тоже в битве. Если он сейчас прыгнет — сметет тебя за две секунды.

— Он не прыгнет, — улыбался Хирузен, бесстрашно смотря в золотые глаза друга. — Спарринг окончен.

— Вы с вестями? — крикнул им обрадовавшийся встрече Сенсома.

— Еще какими! — махнул рукой Третий Хокаге и повернулся к застывшему Орочимару. — Мы нашли армию.

* * *

— Ты нашел сына Сенсомы, — выгнул бровь Изуна. Шоурай кивнул. — Нашел и просто отпустил. Ничего не сказал ему и ничего не объяснил.

— Я сказал, — хмуро ответил Минато. — Но этот… Ошими… Который носит имя Хицугая… Он не заинтересовался.

— Чем? — уточнил Изуна.

— Да ничем, Биджу тебя дери! — разозлился Шоурай. — Вообще ничем, понял?! И не уточняй, Учиха! Я многое ему предлагал! Этот ублюдок вообще нихрена не захотел!

В пещере Учиха было сыро. Тем не менее, все собрания Акацуки организовывались именно в ней. И именно в ней находилось теперь Гедо, удерживающее Девятихвостого и, с недавних пор, Семихвостого тоже. И именно по ней разлетелось эхо от ее лидера.

— Ну вы же смогли хоть что-то узнать о нем, так? — спросил Зак, походив королевой.

Напротив Архимага сидел Белый Зецу.

— Смог, — ответил Шоурай, неприязненно посмотрев на Архимага. — Конечно я смог! Он из Воды, служит в АНБУ. И являет собой особый отдел. В одиночку, да. Отдел по убийствам. Не всегда скрытым, но всегда таким, чтобы никто не мог протянуть ниточку между ним и Водой. Лучший из лучших. И самый верный пес Мизукаге Ягуры. И нет — все наши политические предложения его не заинтересовали.

— Это неудобно, — поморщился Изуна и посмотрел на одного из новых членов организации. — Мы ведь могли многое предложить в политике Великих Стран, верно… Ооноки-сан?