сенсей? — тихо спросил ученик.

— Я знаю, что делаю, — так же тихо ответил учитель. — А даже если я ошибусь, у мира есть ты. Вы. Вы все. Если Шоурай как-нибудь и выживет, сил у него останется на щелчок. И… если что… Этот щелчок предстоит сделать тебе.

— Надеюсь, что нет, — змеиные глаза холодно блеснули. — Но я вас услышал.

Он шагнул вперед и крепко обнял пожилого Бога Шиноби. Его лучший ученик. Его главный ученик. Как бы то ни было, Орочимару для Сенсомы был почти как родной сын. «Почти», потому что родных сыновей он так и не воспитал. Не научил. А его не только научил, но и воспитал.

И поэтому доверил ему сильнейшую технику в мире. Ту, которую сам когда-то перенял от учителя.

— «Сегодня мы с вами похожи, Тобирама-сенсей,» — весело подумал Сенсома, глядя в небо. — «Только я уже старый.»

Он, Хирузен, Данзо и Ловен в последний раз обернулись в сторону утеса, скрывающего в себе Звук. Они уже не видели тех, кто провожал их, но знали, что те смотрят. Сарутоби пыхнул трубкой и постучал ногой по земле. Повинуясь его условленному жесту, выведенное заранее фуин засветилось мягким синим цветом.

За миг до вспышки переноса Сенсома вскинул руку в прощальном жесте.

И они тут же оказались у границы Страны Гор.

— Успели, — одобрительно хмыкнул Данзо, имея ввиду своих АНБУ, должных к их приходу расчистить место переноса от нежелательных зрителей.

— В самый последний момент, между прочим, — поддел его Хирузен. — Я, вон, и того чую остаточную чакру. Хорошо чую. Так-так? Мальчишка Хьюга — сынок Сэдэо… У-у-у… Учитывая то, как он посматривает на мою дочь, могу точно сказать, что и она тут была. Серьезно, Данзо? Это — граница армии Шоурая, и ты послал сюда наших детей?

— Я послал сюда лучших, — повел плечами Шимура и тоже улыбнулся старому другу. — Лучшим полезно быть рядом. Тогда они совершенствуются. И, кто знает, что будет от союза лучших? По мне это хорошая… селекция.

— Селекция?! — взвился Сарутоби. — Ты мою дочь…

— Тихо, — прервал его Сенсома.

Хирузен тут же замолк. Он был рад немного поязвить с нелюдимым Данзо — любил, когда друг становился отчасти похож на человека, а не на хмурый кусок хмурого куска. Тем не менее, Сенсома был главным в их отряде, и его приказы, даже если они выказывались в форме мелких просьб и капризов, необходимо было безукоризненно исполнять.

К тому же, бывший Хокаге и сам почувствовал, как сгущается чакра вокруг них. Их же собственная чакра.

— Это фокусы… — Данзо прислушался к ощущениям и повернул голову к Сенсоме. — Узумаки.

— И я даже знаю, чьи именно фокусы, — вздохнул перерожденный.

А земля под их ногами вновь осветилась синим, но теперь рисунок фуин был обратным. Будто бы отзеркаленным от того, что перенес их сюда. Учитывая его оригинальную сложность, повторить нечто подобное вне стен Узушио, где все печати усиливаются, был практически невозможно. Сенсома, навскидку, назвал бы лишь пять своих подчиненных. Но ни один из четырех не сделал бы этого.

А вот как раз пятая…

Сашими появилась в короткой вспышке и тут же испуганно оглянулась. Испуганно лишь поначалу — как только ее глаза мазнули по четверке подчеркнуто заинтересованных стариков, девушка успокоилась. Она попала куда надо. Только… сил не рассчитала.

Ее качнуло в сторону, но Сашими преодолела секундную слабость и поправила подвязки большого рюкзака за спиной. Молча, ничего не говоря, она легким бегом подбежала к своему Узукаге, упрямо взглянула в его золотые глаза и встала подле. По правую руку.

Слева уже привычно булькал Ловен.

— Вся семейка в сборе, — хмыкнул он. — Рыбка, не глубоко тебе тут?

— Если ты рядом, я у поверхности, алкаш, — тихо буркнула Узумаки в ответ. — Говно всплывает…

— Хи-хи-хи-хе… Автор научил тебя шутить? Или это нервное? Боишься за свою симпатичную задницу? Выгонят ведь.

— Не выгонят. Лучше пусть убивают сразу.

Данзо довольно хмыкнул, не найдя в глазах молодой Узумаки и тени сомнения в своих словах. На миг он даже подумал было оторвать ей что-нибудь и проверить, так ли глубоки ее убеждения, но не стал. Секретарша Узукаге и правда была отличным кадром — старый глава Корня видел такое за сотню шагов.

— Все милое семейство в сборе, — хмыкнул Хирузен, видя, что Сенсома не скажет ни слова по поводу данной ситуации. — Ладно, идем что ли?

— Подожди, — Сенсома поднял руку и сел на корточки, взрыхлив ладонями песок. — Я постучу в дверь.

* * *

— Армия в боеготовности, — отчитывался клон-Шоурай из отряда «Мясо». — Отряды «тайдзюцу» и «ниндзюцу» на позициях. Отряд «фуиндзюцу» минирует пятый подвал. Все остальные отряды ждут указаний.

— Забавно, — Изуна усмехнулся, шатая ногой на весу. — Что-то я волнуюсь.

— Все мы здесь… — Ооноки мрачно осмотрелся. — Испытываем страх.

Акацуки тоже были в сборе. Некоторые оказались на собрании впервые. «Старичками» можно было назвать Каруму, Ооноки, Черного Зецу, прямо сейчас сливающегося с телом Белого, Зака, Минато-Шоурая и самого Изуну. «Новички», по большей части, были представлены клонами Шоурая, захватившими сильных шиноби. Не такими были только двое — казавшийся молодым мужчина по имени Хидан, которого привел как-то ухмыляющийся Зак, и…

Погодите-ка, какое еще «и»? Больше здесь и не должно никого быть!

Но голубоволосый мужчина, спокойно стоящий в центре «Шоураев» и облаченный в цвета Акацуки вполне себе был.

— Дан… — вспомнил имя Четвертого Хокаге Изуна. — Като.

Ооноки ошарашенно распахнул глаза и отшатнулся, попеременно смотря то на молодого Хокаге, то на Минато-Шоурая. В глазах Цучикаге плескался вопрос: «Мог ли контролер захватить тело сильнейшего шиноби Страны Огня?». И если «да», то почему не захватил его самого?

— Забавно, — наконец изрек Изуна, полностью осмотрев Хокаге. — Ты мне очень сильно напомнил кое кого. Шоурай.

Вот теперь не только Ооноки — отшатнулись все, кто не был под контролем кукловода. И все дружно и пораженно смотрели на лично пришедшего к ним союзника. Раньше они знали его как голос из разных ртов. Как паука, что невидим. И как надежного союзника, желающего власти и силы.

А теперь он встал перед ними во плоти. И эта плоть их поразила.

— А ты не особенно удивился, союзник, — усмехнулся Дан той самой усмешкой, что не шла никому из его марионеток. — Но этого следовало ожидать. Будь ты менее умен, и я