Нетленный государь мирно почивал в своём неказистом гробу. Ушаков мог дотронуться до него, коснуться таких знакомых волос, лица, казалось, позови он его сейчас — Герр Питер поднимется, удивлённый, отчего его не будили столько лет.

Ушаков подошёл ближе, стараясь лишний раз не дышать, на поясе императора красовался хорошо знакомый ему кортик с лошадиной головой. Андрей Иванович вынул из кармана ключик и тихо, словно боясь нарушить сон государя, провёл рукой по его бокам, обнаружив в шве с правой стороны прореху, под которой явственно прощупывалась крохотная металлическая скважина. Вставив ключ в замок, Ушаков попытался повернуть его по часовой стрелке, но ничего не получилось, тогда против хода часов, раз, другой, третий, до предела. Восковая персона вздрогнула, веки поднялись. Пётр глянул на собравшихся и неожиданно дёрнулся, и выскочил из гроба. Неловко рухнув на каменный пол, он начал кружиться и вертеться в дьявольской пляске.

Напуганные дознаватели бросились наутёк, и только Ушаков смотрел на ожившего императора, ожидая, что тот того и гляди бросится на него с кортиком в руках. А Пётр крутился всё ближе и ближе, разводил и сводил руки, сгибал и разгибал ноги, и всё это с мёртвым лицом и вытаращенными нарисованными глазами от которых Ушаков не мог отвести взгляда.

Вдруг за спиной императора образовался Алексей Трепов, он накинул на голову Петра свой плащ, и оттащив его от Ушакова, тряхнул так, что кукла вдруг встала на ноги и пошла на Андрея Ивановича с плащом на голове. Ещё немного — и у неё в правой руке действительно блеснул кортик.

«Но этого же не может быть, для того чтобы персона взяла в руку кортик, нужно повернуть ключ с другой стороны императорского тела», — запоздало подумал Ушаков, уворачиваясь от занесённого над ним оружия. Впрочем, Толстой мог и ошибиться, мог и соврать. К тому же он, Ушаков, перекрутил пружину, и если не попытается сделать хоть что-то, будет забит насмерть в покойницкой Петропавловской крепости дьявольской куклой, которую даже к суду призвать затем не получится.

А царь всё наступал, тесня своего бывшего соратника к полкам, на которых обычно лежали покойники, а теперь никого не было.

Ушаков попытался забраться на полку, но тело не слушалось его. В полном ужасе он наблюдал, как восковой царь неестественным кукольным движением сбросил с лица плащ, после чего вновь уставился гневным взором на загнанную в угол жертву.

«Где же Трепов?» — подумал Ушаков и только тут увидел своего дознавателя, валяющегося в позе эмбриона на полу. Рукав Алексея был залит кровью. В этот момент Андрей Иванович изловчился и, ухватившись за верхнюю полку, подтянулся и врезал мёртвому императору двумя ногами в грудь. Монстр отлетел в сторону, и тут рядом с ним появился Кульман. Ловким движением он скользнул по камзолу Петра, нащупал ключик и... неожиданно царь вскинул руки, точно получил удар в спину, и, застыв на секунду, показавшуюся Ушакову невероятно длинной, рухнул.

Очнувшийся первым, Ушаков недоверчиво потрогал императора ногой и, убедившись, что кукла, похоже, сломалась, поднял глаза на стоящего тут же Кульмана.

— Ключ, оказывается, был от этой... — Он запнулся, подыскивая приличное слово, но всё же произнёс: — Гадины. Николя Пино был другом моего дядюшки, должно быть, он и оставил ему этот ключ, так как считал, что рано или поздно это кому-нибудь понадобится, а я перепутал.

— А она того, больше не оживёт? — Зажимая рану на плече, Алексей поднялся на ноги.

— Я вытащил пружину. — Кульман раскрыл ладонь, на которой извивалась крохотным червячком серебряная пружинка. — Впрочем, не зная строение этого монстра, не могу с уверенностью утверждать, что она тут единственная.

— С вашего разрешения, разоружу-ка я его. — Бледный Кротов попытался вытащить кортик из застывших пальцев императора, но те сжимали рукоять, точно были с ней одним целым. Великий император умер, сражаясь.

Проклятую куклу уложили обратно в её ящик, предварительно Кротов отломал Петру пальцы, извлёк из них кортик с лошадиной головой. В то, что монстр не оживёт вновь, никто не верил, поэтому гроб не просто закрыли, а для верности забили гвоздями.

Отпиваясь вином после пережитого ужаса, Ушаков ждал, когда кучер сообщит, что его карета готова. Посмертная пляска Петра окончательно вывела его из душевного равновесия, подумалось, что его покойное величество ответил на бредни Могильщика с присущей ему жестокой иронией: страшным танцем смерти. Нет, не стоит тревожить мёртвых, пытаясь дознаться, кто из них был настоящий, а кто подделкой. К слову, если Санкт-Петербург всё-таки построил не Пётр, а самозванец, неужели он стал от этого менее прекрасным? Он уже совсем решил, что сделает всё от него зависящее, чтобы забыть про эту подмену, была она на самом деле или нет, когда к нему в кабинет вошёл Кульман.

— Персона уже в ящике, а ваша карета готова. Я только что разговаривал с кучером, — кротко улыбнулся он. — Кстати, о ключике, я ведь только после того, как увидел эту персону, понял, как ошибся. Посмотрите сами. Тот ключ, что я отдал вам, действительно передал нашей семье Николя Пино. Это запасной ключ, на случай, если основной сломается или потеряется. Но я не соврал, есть и другой ключ, тот, который мой дядя выдал мне со словами: «Передать тому, кто первым спросит». — Он порылся в кармане и протянул Ушакову другой ключик.

Я тогда из-за Люсии, почитай, трое суток не спал, в полном забытьи, можно сказать, в Санкт-Петербург с вами собирался, вот не тот ключ и на шею надел. Видите, они похожи.

Признаться, я и раньше знал, что вы лучший в империи сыщик, но чтобы так, чтобы, имея в руках один только ключ и понятия не имея, от чего он, вот так отыскать и персону и скважину, куда этот самый ключ вставляется! — Он замолчал, завистливо поглядывая на притихшего начальника. — Так, может, вы того, и этому ключику применение отыщите? Может, найдёте наконец, что он отпирает, и раскроете тайну?

«Ищи ещё!» — мелькнуло в голове Ушакова, и он взял протянутый ему ключ.