Барретт слабо улыбнулся другу:

— Ладно, партнер. Завтра я изучу этот яд, а в понедельник волью его. Мы пойдем на убийство. Вон твоя миссис и парень. Может, они расскажут нам больше о жизни… и смерти… звезды.

По дороге с горы Уилсон Майк Барретт постоянно думал о Мэгги Рассел. Далеко за полночь, когда сонный Барретт читал в постели, он услышал ее голос.

Он вздрогнул от телефонного звонка в такой час.

— Майк, я не разбудила вас? — негромко спросила Мэгги.

— Нет.

— Я старалась дозвониться до вас вчера вечером, но никто не отвечал.

— Меня не было в городе. Проверял пару горячих следов. — Он помолчал. — Почему вы звоните? Что-нибудь случилось?

— Ничего особенного. Я просто хотела… Наверное, это может подождать. Во-первых, мне ужасно хочется услышать о вашей неожиданной поездке. Нашли что-нибудь новое?

— Надеялся. Я отправился, как Наполеон в Россию, и вернулся точно так же, разбитый и без полезной информации. Мэгги, где я только не был. Вы не поверите, где я в конце концов очутился! В монастыре.

— В монастыре?

— Я вам расскажу об этом позже. А сейчас расска…

— Майк, не мучайте меня. Пожалуйста, расскажите сейчас. Я не выношу незаконченные рассказы.

— Ладно, слушайте, сами напросились. — Сначала он кратко рассказал, как доктор Эберхарт привел его к Шону О'Фланагану, который, в свою очередь, вывел на отдел специальных коллекций, где он нашел след Джудит, дочери Джадвея и Касси Макгро. И Джудит, закончил Барретт, оказалась монахиней и с ней нельзя встретиться.

— Монахиня? Монахиня, Майк? Вы серьезно? — В голосе девушки послышался ужас.

— Монахиня. Работает только на Бога. Низкое жалованье, зато большие дивиденды. А вы как поживали? Теперь ваша очередь. Зачем вы искали меня вчера? И почему сейчас разговариваете шепотом?

— Не хочу, чтобы меня услышали, Майк. Я сейчас не могу говорить, но мне нужно увидеться с вами. Поэтому я и позвонила.

— Когда?

— Мне не выбраться из дома до завтрашнего вечера. Можете встретиться со мной завтра вечером?

— Конечно. Давайте поужинаем.

— Хорошо. Знаете что, Майк? В полдевятого у театра «Уэствуд-Виллидж» вас устраивает?

— Я заеду за вами туда. Ровно в половине девятого. Потом перекусим.

— Только давайте поедем куда-нибудь подальше. — Девушка сейчас говорила так тихо, что Майк почти не слышал ее. — Может, к океану?

— Хорошо, к океану. — Его охватило любопытство. — Мэгги, вы уверены, что сейчас больше нечего обсуждать?

— Завтра, Майк. Завтра вечером.

— С нетерпением буду ждать вечера.

Но, положив трубку, он понял, что впервые не будет с нетерпением ждать встречи с Мэгги Рассел… после разговора с Зелкином. Он вспомнил, что ему предстоит сделать в понедельник, и больше, чем когда-либо, почувствовал себя Иудой Искариотом накануне Тайной вечери. Это будет их последний ужин с Мэгги. В понедельник он убьет человека, которого она любит, и ему придется забыть Мэгги.

И тут, к своему удивлению, Майк Барретт понял, что убьет человека, которого любит сам. Он признался себе в этом. И кого? Свою следующую жертву.

Жизнь — страшная игра.

Суббота, вечер.

Маленький ресторан «Чез Джей» находился вдали от центра, почти у океана, в Санта-Монике на Оушн-авеню. Едучи мимо и не особо глядя по сторонам, можно было легко проскочить его, если бы не музыка.

В «Чез Джей» было много посетителей, громко играла музыка. К стойке бара не протолкнешься. Столики, кабины, свечи, опилки на полу, великолепная кухня, несколько знаменитостей, девушки в поисках поживы и относительное уединение, только если сидеть в большой кабине в глубине зала.

Майк Барретт и Мэгги Рассел попали в такую кабину.

Когда они вошли в ресторан, Барретт сказал:

— Вы хотели чего-то тихого и необычного. Сомневаюсь, что кто-нибудь из банды Йеркса или Гриффита увидит нас здесь.

— Я не потому хотела уехать куда-нибудь подальше от центра, — ответила Мэгги. Когда они сели и заказали коктейли, она объяснила: — Я хотела, чтобы нам никто не мешал.

Ему очень хотелось дотронуться губами до ресниц этих замечательных зеленовато-серых глаз, прижаться к алому рту и глубокой ложбинке между грудями, да и ко всему остальному.

— Я рад, — ответил Майк.

— К тому же дядя Фрэнк знает, что мы встречаемся. После того как жаба Ирвин Блэйр увидел нас в «Ла Скала», он, наверное, донес Лютеру Йерксу, а тот — дяде Фрэнку. На другое утро дядя Фрэнк как бы случайно упомянул об этом. Он поинтересовался, как мы познакомились. Конечно, я не могла ему рассказать о том, что пытался сделать Джерри, как вы спасли его, и все остальное. Я просто сказала правду, что нас познакомила на собрании Фей Осборн. Его беспокоило только то, что вы можете использовать меня. Я заверила дядю в обратном. Сказала, что вы клюнули на меня из-за моей соблазнительности. — Она робко улыбнулась. — Это была просто шутка.

— Для меня это никакая не шутка. Я действительно клюнул на вас. И вы действительно соблазнительная. И у вас масса других привлекательных черт.

— Майк, я не напрашивалась на комплименты. Хотя когда-нибудь, может, мне захочется услышать об этих других достоинствах.

Подумав о понедельнике, Барретт не очень убедительно произнес:

— Хорошо. Как-нибудь я вам расскажу о них.

— Вернемся к Фрэнку Гриффиту. Он дружеским тоном сказал, что никогда не хотел вмешиваться в мою личную жизнь, лишь бы я вела себя осмотрительно. Это так противоречило его характеру и было шито белыми нитками. Я сразу увидела, в чем дело. Конечно, он действовал по совету Йеркса и Дункана, и они сейчас втроем решают, что делать с новой проблемой «Мэгги — Майк». Может, запретить им встречаться? Потом в дело вступил компьютер, наверное, мозг Андервуда. Вспомните, чем закончилось вмешательство Монтекки и Капулетти в дела Ромео и Джульетты. Почему бы не заставить Мэгги использовать Барретта? Скорее всего, они пришли к такому решению, потому что в последние несколько дней дядя Фрэнк интересовался, встречаемся ли мы? А один раз даже спросил, о чем мы говорили и что вы думаете о процессе. Майк, будьте начеку. Я могу использовать вас…

— Я хочу, чтобы вы использовали меня.

— …в интересах сил зла. Они злые, все они, и дядя Фрэнк злее всех. Теперь я в этом убеждена. — Девушка внезапно замолчала. — Я не хочу сейчас говорить об этом. Я хочу наслаждаться коктейлями.

Она взяла свой «гибсон», а он — виски. Они чокнулись и поднесли стаканы к губам.

Владелец ресторана, знакомый Барретта, решил доставить другу удовольствие и поставил пластинку Тома Лерера. В ресторане зазвучала «Непристойность».