По воспоминаниям оставшихся в живых мы можем реконструировать типичный погром. Войска Добровольческой армии, обычно казаки, входили в маленький город. Они немедленно разделялись на маленькие группы по пять или десять человек, в состав которых часто входили офицеры. Эти группы нападали на евреев на улицах, били их и временами срывали с них одежду. Затем входили в дома, где жили евреи, требуя денег и других ценностей. Испуганные жертвы отдавали все, что у них было, без малейшей тени сопротивления. Затем погромщики обыскивали и разрушали внутреннюю часть дома. За разрушением часто следовали изнасилования. Временами казаки силой увозили с собой женщин; тех, кто сопротивлялся, убивали. Местное население зачастую, но не всегда, присоединялось к грабежу, как только начиналось насилие. После нескольких дней необузданных убийств и грабежей местное командование обычно издавало приказ, в котором обвиняло евреев в бедах России и, следовательно, в их же собственных невзгодах, но обещало, что будут приняты меры для поддержания порядка. Поскольку солдаты знали отношение своих командиров на собственном опыте, погромы либо прекращались, либо переходили в «тихие погромы» систематического насилия, в зависимости от представлений об отношении к этому офицеров.

Способы убийства были очень разными. Наиболее часто казаки расстреливали или до смерти закалывали своих жертв штыками, но были случаи повешения, сожжения, утопления в колодцах и погребения заживо. Существуют письменные свидетельства о людях, закопанных в песок по шею и затем умерших, после того как по ним прогнали табун лошадей. Много жертв было не убито, а ранено и брошено умирать. Тысячи умерли от голода, болезней и оставления на произвол судьбы. Бежать было некуда. В одном и том же городе появление новых войсковых частей могло заново начать волну убийств и грабежей.

По трагической иронии евреи с огромной надеждой ожидали прихода Добровольческой армии. Хотя их было непропорционально много среди лидеров большевиков, подавляющее большинство евреев, ремесленников и торговцев страдало в результате советской экономической политики, такой как ограничение свободной торговли. Еврейское меньшинство было той частью населения, которая мало интересовалась украинским национализмом и поэтому испытывала мало сочувствия к Петлюре. Евреи ожидали возвращения закона и порядка после победы белых и надеялись на возможность вернуться к нормальной жизни. Советские агитаторы и публикации не акцентировали внимания на антисемитских деяниях белых; тогда как и во Второй мировой войне это не считалось хорошей пропагандой. Даже после того как началась кровавая волна погромов Добровольческой армии, каждое мелкое еврейское поселение было вынуждено узнавать все на собственном опыте.

В любом случае, проявление дружелюбного отношения части жертв к своим мучителям не помогало. Часто погромы начинались с убийства тех евреев, которые участвовали в делегации доброй воли, приближающейся к вступающей в город армии. Например, в Корсуне к Добровольческой армии послали смешанную еврейско-христианскую делегацию, которую возглавлял раввин. На следующий день большевики снова взяли город, и раввин спрятался в укрытие. Большевики схватили двух евреев — членов делегации, которые были убиты. На следующий день Добровольческая армия выгнала большевиков и немедленно начала ожесточенный погром, убив раввина, когда тот вышел из укрытия.

Самозащита против петлюровцев и анархистов иногда была успешной; против Добровольческой армии она была безнадежна. Антисемитская пропаганда часто описывала, как евреи стреляют из окон по отступающим белым солдатам. Она даже говорила о воображаемых еврейских подразделениях, сражающихся с Добровольческой армией, но это была чистая фальшивка. Например, в Киеве, после того как большевикам удалось занять город на несколько дней в октябре 1919 года, антисемитские газеты начали кампанию, возлагающую вину на евреев. Антисемитские «Вечерние огни» опубликовали подробные обвинения в адрес евреев, стрелявших из окон, а либеральный печатный орган «Киевская жизнь» решил произвести расследование и обнаружил, что все обвинения ложные. Как можно догадаться, подобное расследование не произвело впечатления на прессу погромщиков.

В конце концов, евреи все поняли. Именно советская власть, несмотря на свою экономическую политику, несмотря на эпизодические погромы, осуществлявшиеся недисциплинированными войсками красных, давала наилучший шанс на выживание. Временами с отступающими красными солдатами уходили целые еврейские поселения. Мемуаристы белых, такие как генерал Деникин, с огромным воодушевлением писали, что антисемитизм часто встречался даже при советской власти. Хотя это было правдой, в то же время каждому было ясно, что советские лидеры были готовы бороться с погромами и наказывать виновных. В результате число жертв Красной армии составляло только несколько сотен по сравнению с тысячами убитых белыми.

Из-за самой природы погромов невозможно установить точное число жертв. Гусев-Оренбургский, киевский исследователь, собирал материалы вскоре после этих событий и на основе своих изысканий сообщал о тридцати пяти тысячах смертей. Он приблизительно подсчитал, что, поскольку его материал охватывал только некоторые части Украины и целые семьи пропали без следа, примерное реальное число убитых превышает сто тысяч. Согласно другим данным, это количество было существенно больше. Илья Троцкий писал о примерно миллионе жертв погромов, в число которых он включал не только тех, кто был убит, но и тех, кто были изнасилованы, ранены и остались сиротами. По оценкам Хейфеца, председателя «Всеукраинского комитета помощи жертвам погромов», примерно половина убитых была жертвами солдат Добровольческой армии.

Добровольческая армия смогла убить так же много евреев, как и все остальные армии, вместе взятые, потому что ее погромы были более систематичными и часто вели к уничтожению целых поселений. Природа погромов Добровольческой армии отличалась от природы остальных. Другие погромы были работой крестьян, принадлежащих к вооруженной банде или нет. Погромы Добровольческой армии, напротив, имели трех разных участников: крестьянин, казак и русский офицер. Антисемитизм этих трех участников был неодинаковым; отличались их методы, цели и идеология. Чрезвычайно кровавая природа этих убийств может быть объяснена тем фактом, что эти три типа убийц усиливали друг друга.

Антисемитизм украинского крестьянина часто подвергался анализу, и из этих трех его легче всего понять. Крушение порядка позволило людям проявить многовековую ненависть. Безжалостные и жестокие убийства, так характерные для Гражданской войны в России, сделали человеческую жизнь дешевой. Украинский крестьянин тоже часто становился жертвой карательных батальонов Чека, смертоносных грабежей белых солдат и мстительной ненависти помещика, который сейчас пытался вернуть свою землю. Когда украинские крестьяне умирали на фронте и в своих селах, было искушением устроить резню беззащитных евреев. Как бы ужасно бедны ни были евреи, с точки зрения украинских крестьян они все же были эксплуататорами. Они были частью мелкой буржуазии, именно тем элементом эксплуатирующего класса, с которым крестьяне наиболее часто контактировали. Во время экономического хаоса крестьяне восстали против тех, кого считали ответственными. Среди прочего, Гражданская война была борьбой деревни с городом, и для невежественного крестьянина ненавистный город воплощал собой еврей. Петлюровец и пропаганда Добровольческой армии всегда отождествляли советский режим с евреями и таким образом преуспели в нанесении вреда обоим. Крестьяне, которые только что испытали на себе жестокую большевистскую политику реквизиции, часто не отвергали большевистского режима в общем, а винили только евреев.