по улице Советской быстро шагала Снаткина с велосипедом.

Я хотел спросить, не знает ли она что-нибудь про Маргариту Николаевну, но Снаткина целеустремленно проследовала мимо, меня не заметив. Я обернулся ей вслед — это действительно была Снаткина.

Дождь опять начался, я ускорил шаг и скоро вернулся домой.

Роман, кажется, отсутствовал, дверь в его комнату была закрыта. Я прошел в свою и лег в койку.

Буду лежать весь день и никуда не пойду. До вечера. И завтра лежать, размышляя о перспективах сотрудничества с компанией НЭКСТРАН. Отличные перспективы, более того, надо признаться, я в последнее время ждал этих перспектив, и вот, пожалуйста. Надо быть идиотом, чтобы отказываться. Я не как Роман, я не идиот. НЭКСТРАН — это будущее, я хочу слышать его шаги. Ведь на самом деле — новое тысячелетие начинается, а я сижу здесь, думая о ерунде. Например, о том, где Маргарита Николаевна добыла бобра? Почему в моей комнате пахнет мокрым войлоком? Последние пять лет я с умеренным увлечением занимался ерундой. Прославлял железнодорожные трудовые династии, воспевал марциальные санатории, закрывал белые пятна волостной истории, а меня предупреждали. Говорили, что тороплюсь, «Пчелиный хлеб» был хорош, но написал его я слишком рано. Точнее, опубликовал. Надо было подождать, молодой автор почти никогда не может вынести величины собственной книги. Да, подождать годик-другой, доработать. Но я не хотел ждать, я хотел стать писателем — и стал. «Чагинск: город-труженик». Впрочем, уже не Чагинск, уже Корпорация НЭКСТРАН, это…

— А знаете, что я больше всего хочу? На рыбалку! Сесть на лодку, поплыть вниз по реке… Я двадцать лет не был на рыбалке, последний раз на Галичском озере, мы ловили на личинку…

Мне приснился быстрый сон про Галич. Когда-то я был там с бабушкой, мы ездили за пленкой для теплиц, из Галича я запомнил только озеро и вокзал, похожий на теремок. Приснившийся мне Галич заметно отличался; в нем, как и в настоящем, имелось озеро, и вокруг этого озера тянулась узкоколейная дорога, и по ней за пятьсот рублей катали всех желающих, а другие желающие могли пройтись на катере, осмотреть шлюзы. Необычные шлюзы, открывающие водный путь в каналы, по которым легко можно было доплыть хоть до Вологды, хоть до Архангельска…

— …Я не хотел идти, честно не хотел! У меня пенсия давно, я в горячем цеху работал, мог бы отдыхать давно…

Говорили в соседней комнате, у Романа. Гости. То есть гость. Стена искажала голос, но слышно, что мужской. Я попробовал накрыть голову подушкой, но голос все равно проникал, больше того, мне казалось, что подушка его усиливает.

— Я не личинка, — отчетливо сказал Роман. — Я отдельно…

Сон продолжался.

— …А в Чухломе какие водились?! В ведро пять штук умещалось стоя, это как?

А сейчас пескаря паршивого не поймать, все сдохли…

— Каждый человек, в сущности, личинка, — возразил Роман сам себе. — Сначала джикает, потом джакает, дальше залезает в нору, жрет и гадит, а вокруг этого нарастает мир.

Голос Романа, но Роман не склонен к таким сложным построениям.

Сон.

Голос стих, в коридоре послышались шаги, остановились за моей дверью. Явившийся прислушивался, стараясь понять — сплю я или нет, наверняка слушал, приложившись к двери; я решил притвориться, зря.

Механошин.

Он вошел, пошатываясь, остановился посреди комнаты.

— Виктор! — громко прошептал Механошин. — Виктор, вы спите?!

Я открыл глаза, Механошин обрадовался.

— Нам надо кое-что обсудить, — сообщил Механошин. — Это важно.

Он долго оглядывал комнату, упорно не замечая табуретки.

— Я нехорошо себя чувствую, — я честно предпринял попытку.

Безнадежную.

— Вас опять кто-то укусил? — сочувственно спросил Механошин, указав на мою руку.

— Нет… Это я оцарапался.

Механошин заметил табуретку и сел.

— Я могу дать вам отпугиватель, — предложил он. — Немецкий, мне внучка привезла. Он отпугивает всех — мышей, собак, комаров. Издает такой писк…

Александр Федорович изобразил писк сквозь сжатые зубы.

— Только он неслышимый. То есть людям, а мыши все слышат.

Беззвучный писк.

— Меня ведь тоже кусали, — признался Механошин.

Беззвучный писк стал определенно громче.

Александр Федорович был обряжен в камуфляжный костюм и высокие резиновые сапоги.

— А как иначе? — спросил Механошин. — В такое время живем, что поделаешь… Кстати, Виктор, почему вы отказались?

— От чего отказался?

— От работы. Мы так ждали эту книгу… Вы же помните, какие надежды я лично возлагал! Чагинску не хватает истории…

— Не переживайте, Хазин ее закончит, — заверил я. — У него все материалы есть.

— Да… Но вы все-таки человек опытный. Может, мне поговорить с Хазиным?

— Не стоит, — оборвал я. — К тому же у меня есть другое предложение.

Механошин улыбнулся с обидой.

— Понимаю, — плаксиво сказал он. — Наши возможности не столь велики…

Я проигнорировал. Помолчали. Механошин снова разглядывал комнату, цепляясь взглядом за ноутбук.

— Статью разместить не получилось, — сказал я.

— Да-да, Кондырин пьян, — поморщился Александр Федорович. — В последнее время он себя не контролирует. Тяжело выглядит. А ваша статья, она…

— Про поиски, — ответил я. — Я хотел привлечь внимание к поискам.

— Это очень хорошо! — сказал Механошин. — Сегодня, кстати, сводки прислали, завтра погода налаживается, так что можем поиски возобновить. Я договорился, людей выделят из леспромхоза.

— Отлично.

— Да…

— Алексей Степанович в этом весьма заинтересован, — сказал я.

— Мы понимаем…

— Он сам в детстве терялся. Три дня по лесу блуждал, пока не нашли. Так что Алексей Степанович эту ситуацию очень хорошо себе представляет.

— Да я и сам… и много раз…

Механошин поднялся с табуретки.

— У нас такой дебрянск — хоть кто заблудится, — вздохнул Механошин. — А пацаны и подавно. Они же лезут везде, разве их удержишь?

Александр Федорович достал платок, высморкался, протер глаза.

— А еще и воспитания нет… — Механошин покачал головой. — За детьми догляд нужен, а если они как сорняки растут? Кто тогда виноват? Раньше мне бюджет давали — лесник свои квадраты каждый день мог объезжать. А сейчас?!

— Думаю, скоро все изменится. Алексей Степанович уже отдал распоряжения.

Механошин поглядел на меня с испугом.

— Распоряжение ускорить строительство сотовых вышек, — ответил я. — Примерно через месяц Чагинский район будет покрыт сетью. И тогда определить местоположение любого обладателя телефона будет несложно.

— Но сами телефоны… Не думаю, что они доступны жителям…

— Компания НЭКСТРАН запустила программу «Доступная связь», — сказал я. — Недорогие сотовые телефоны молодежи, государственным служащим, медикам и учителям.

— Алексей Степанович — поразительный человек, — согласился Механошин. — Широко мыслит, очень широко…

Механошин взмахнул рукой и ушиб ее о стену, поморщился от боли.

— Мы со своей стороны приветствуем подобные инициативы, — сказал он. — И всеми силами…

— Алексей Степанович решительно намерен сделать Чагинск первым в области городом, полностью охваченным сотовой связью, — сказал