– Я не пытаюсь запереть тебя. – Хотя на самом деле запер. В свою защиту могу сказать, что она жутко упрямая и не любит меня выслушивать.

Она нажимает кнопку разблокировки и выбирается из машины.

– Тесса! Черт побери, Тесса, просто послушай меня! – Я пытаюсь перекричать порывы ветра.

– Ты все просишь меня послушать, но так и ничего не сказал!

– Потому что ты никак не замолчишь и не дашь мне это сделать!

У нас всегда все заканчивается скандалом. Пусть кричит на меня, я не против, иначе я сам скажу что-нибудь такое, о чем сразу же пожалею. Я хочу напомнить ей о Зеде и о том, что на нее его гребаные вещи, но я должен сдерживать гнев.

– Ладно, прости меня, просто дай мне две минуты и не перебивай. Хорошо?

К моему удивлению, она кивает и, скрестив руки, готовится меня выслушать.

Снег становится все сильнее, и я понимаю, что она дрожит от холода, но я должен сказать ей все сейчас, иначе она может передумать.

– Когда той ночью ты не вернулась, я полетел в Англию. Я был так зол на тебя, что не мог рассуждать здраво. Ты была чертовски упряма, и я просто…

Она отворачивается и начинает подниматься к дому по заметенной снегом дорожке. Черт побери. Хреново я умею извиняться.

– Я знаю, что это не твоя вина. Я соврал тебе, прости! – кричу я в надежде, что она обернется.

И она оборачивается.

– Дело не только в твоем вранье, Хардин. Это лишь одна из проблем, – говорит Тесса.

– Так скажи мне.

– Дело в том, что ты обращаешься со мной совсем не так, как должен бы. Я никогда не нахожусь для тебя на первом месте, для тебя важнее всего только ты сам. Твои друзья, твои вечеринки, твое будущее. Мое мнение не учитывается, и ты выставил меня полной дурой, когда сказал, что я помешалась на идее о замужестве. Ты не слушал меня – я имела в виду не замужество, а то, что ты даже не подумал, чего я хочу для себя и для своей дальнейшей жизни. И да, я хотела бы когда-нибудь выйти замуж, не в ближайшее время, но я должна чувствовать уверенность. Так что хватит вести себя так, словно эти отношения мало что для тебя значат. Не будем забывать, как ты напился и остался ночевать у другой девушки.

Она замолкает; никак не может отдышаться. Я подхожу к ней ближе.

Она права, и я это понимаю. Только не знаю, что мне делать.

– Да, просто я думал, если бы мы стали жить там вдвоем, ты бы вряд ли… – запинаясь, говорю я.

– Что «вряд ли», Хардин? – От холода у нее стучат зубы и покраснели щеки.

Я ковыряю ссадины на руках. Не знаю, как сказать ей об этом, чтобы не показаться самым эгоистичным засранцем на свете.

– Ты бы вряд ли ушла от меня, – признаюсь я… и жду, что она придет в ужас от моих слов.

Но она не ужасается. Она начинает плакать.

– Я не знаю, что еще я должна была сделать, чтобы ты понял, как сильно я тебя люблю, Хардин. Когда ты обижал меня, я каждый раз возвращалась, я переехала к тебе жить, и я простила тебе все твои немыслимые поступки, ради тебя я перестала общаться с матерью, но это не помогло тебе справиться с твоей неуверенностью. – Она спешит вытереть слезы.

– С уверенностью у меня все в порядке, – говорю я.

– Вот видишь? – кричит она. – Поэтому ничего и не получится. Твое самомнение всегда все портит.

– Ни хрена мое самомнение не портит! – рявкаю я. – Раз уж на то пошло, сейчас мое самомнение покатилось ко всем чертям, потому что я только что вытащил тебя из кровати Зеда.

– Ты правда хочешь сейчас это обсудить?

– Еще как хочу, черт возьми, ты ведешь себя как…

Я заставляю себя замолчать, потому что она вздрагивает в ожидании слов, которые сорвутся с моих губ. Я понимаю, она не виновата, что он так втерся ей в доверие – это он умеет, – но мне все равно чертовски неприятно осознавать, что она у него осталась.

Она вскидывает руки.

– Давай, Хардин, оскорбляй меня.

Она самая своенравная девушка во всем мире, но, черт возьми, я люблю ее даже в такой трудный момент. Я молчу, стараясь угомонить свою ярость, и она цокает языком.

– Ну, это уже хоть какой-то прогресс, но я все же пойду в дом. Я замерзла, и через час мне уже вставать на занятия.

Она идет к двери, и я следую за ней и жду, когда же она вспомнит, что забыла сумку в машине у моего отца. Машина-то стоит здесь, но она закрыта.

Глядя на дверь, она говорит скорее себе под нос:

– Надо позвонить Лэндону. У меня нет ключа.

– Можем поехать домой, – предлагаю я.

– Ты же знаешь, что это не лучшая идея.

– Почему бы и нет? Нам просто надо во всем разобраться. – Я запускаю пальцы в волосы. – Вместе, – добавляю я.

– Вместе? – слегка усмехаясь, повторяет Тесса.

– Да, именно. Я так скучал по тебе. Без тебя я прошел через настоящий ад… и я надеюсь, что ты тоже по мне скучала.

– Тебе следовало позвонить мне. Я измучена, это все уже слишком.

– Но мы справимся. Я недостоин тебя, и я это знаю. Но прошу тебя, Тесса, я сделаю что угодно. Я не выдержу еще один день в таком состоянии.

Тесса

Как только эти слова срываются с его губ, я чувствую боль в сердце. У него это отлично получается.

– Так всегда. Ты постоянно говоришь одно и то же, снова и снова, но ничего не меняется.

– Ты права, – признается он, глядя мне прямо в глаза. – Все верно. Да, скажу честно: первые несколько дней я был так зол, что даже не хотел тебя видеть – твоя реакция была слишком бурной. Но затем вдруг представил, что на этом все может кончиться, и эта мысль меня ужаснула. Я знаю, я обращался с тобой не так, как ты того заслуживаешь, я не знаю, как любить кого-то, кроме себя самого, Тесс. Я пытаюсь изо всех сил. Ладно, мои попытки далеки от совершенства. Но теперь я буду стараться, клянусь тебе.

Я смотрю на него. Эти слова я слышала слишком много раз.

– Ты же понимаешь, что уже говорил все это.

– Знаю, но на этот раз я говорю серьезно. После встречи с Натали я…

Натали? Внутри у меня все обрывается.

– Ты видел ее?

Интересно, она все еще его любит? Или ненавидит? Он действительно разрушил всю ее жизнь?

– Да, я виделся с ней, и мы поговорили. Она беременна.

О господи!

– Мы не встречались уже много лет, Тесса, – с сарказмом продолжает он, будто читая мои мысли. – Она помолвлена, и она очень счастлива. Сказала, что прощает меня, что для нее честь выйти замуж за того парня и все такое, но главное – она открыла мне глаза.