– Мне казалось, ты должна это услышать. – Он хлопнул ладонями по столу и поднялся. – Ладно, мне пора… – С этими словами Томми шагнул к кофеварке, чтобы долить кофе в свою кружку.

– Только, пожалуйста, не оставляй ее на столе в мастерской, – сказала я. – У нас осталось не так много нормальной посуды, а у тебя в мастерской я видела как минимум пять полупустых кружек. Верни их, пожалуйста, на кухню… или переходи на пластиковые стаканчики.

В следующее мгновение Томми меня удивил. Шагнув ко мне, он наклонился и поцеловал меня в макушку.

– Хорошо, что ты вернулась, Вив. Мне тебя не хватало.

– Я тоже скучала по тебе, Томми… – Я подняла голову и взглянула на него. Глаза защипало от подступивших слез, но я не позволила им пролиться.

Томми ласково взъерошил мне волосы, словно я снова стала восьмилетней, и повернулся к выходу.

– До вечера, Козявка. Пока… – Дверь за ним захлопнулась, но я еще долго слышала, как он смеется на ходу, шагая к мастерской.

За следующие два часа я выпила еще три с половиной кружки кофе и успела прочитать от первой до последней страницы почти все газеты, которые мы с Кло принесли из архива. К сожалению, кроме репортажа о свадьбе Аделаиды и заметки о ее исчезновении, я не нашла ничего нового – ничего такого, что помогло бы мне хотя бы предположить, почему она в конце концов оказалась похоронена в своем собственном дворе и кто утопил ее машину в реке, стараясь представить дело так, будто моя прабабка стала всего лишь еще одной жертвой Большого наводнения.

Непрочитанными оставались всего три газеты, но когда я потянулась за одной из них, в кухню вошла растрепанная, зевающая во весь рот Кло. Она еле переставляла ноги, а ее глаза были почти закрыты, словно она продолжала спать на ходу. Несмотря ни на что, она была одета для рыбалки, и мне стоило огромного труда скрыть улыбку.

В универмаг мы съездить так и не успели, и мне пришлось перевернуть весь шкаф в поисках одежек, которые я носила, когда была в возрасте Кло. Бутси, пережившая Депрессию, никогда ничего не выбрасывала; она бережно хранила все, что имело хотя бы крошечный шанс пригодиться снова, и хотя когда-то подобная мелочность и скопидомство меня изрядно раздражали, сейчас я готова была кричать «Ура!» бабкиной бережливости. В самой глубине шкафа я отыскала несколько цельных купальников и три пары хлопчатобумажных шортов с поясом на резинке. В жару я обычно так и ходила – в купальнике и шортах, и хотя Бутси была, мягко говоря, не в восторге от моего стиля, они стали моей повседневной летней одеждой.

С размерами, к счастью, проблем не возникло. В двенадцать я была примерно такого же роста и сложения, что и Кло, поэтому, когда она примерила найденные мной наряды, я испытала неожиданно глубокое удовлетворение, наблюдая ее вытянувшуюся мордашку. Девочка и вправду была поражена, причем не столько тем, что моя одежда ей подошла, сколько тем, что когда-то она подходила мне.

Для сегодняшней поездки Кло выбрала ярко-голубой купальник, который я надевала в седьмом классе, когда ходила на летние тренировки школьной секции по плаванию. В первый же день меня подняли на смех, потому что я была неповоротливой, толстой и едва умела держаться на воде. Я ненавидела холодную воду и злоязычных девчонок, но не пропускала ни одной тренировки, мечтая, наконец, научиться хорошо плавать «и показать им всем». Частенько я даже оставалась после тренировок и часами нарезала в бассейне круги, пока Бутси терпеливо ждала меня на трибунах. К концу лета настал мой черед смеяться: я стала выигрывать одни соревнования за другими, ну а в качестве бонуса похудела на пятнадцать фунтов.

Безымянный белый пес вбежал в кухню следом за девочкой, последней появилась Кэрол-Линн, одетая в расклешенные джинсы и одну из своих многочисленных блузок с орнаментом из лиловых «анютиных глазок». Остановившись посреди кухни, она огляделась по сторонам с видом человека, который сошел посреди ночи на незнакомой станции и не знает, что ему делать дальше. Кло опустилась на стул, на котором только недавно сидел Томми, а пес улегся у ее ног.

– Можно мне кофе? – невнятно проговорила Кло. Невнятно – потому что она лежала щекой на сложенных перед собой руках.

– Нет, – ответила я. – От кофе ты будешь медленнее расти. Ты же не хочешь на всю жизнь остаться коротышкой?.. – Я не знала, действительно ли это так, просто Бутси говорила мне эту фразу каждый раз, когда я просила кофе, и сейчас я повторила ее совершенно машинально.

Поднявшись, я выдвинула из-под стола еще один стул.

– Садись, – сказала я Кэрол-Линн. – Будем завтракать.

Кэрол-Линн безропотно подчинилась, но когда я положила перед ней на тарелку два банана, спросила:

– Разве я голодна?

– Не знаю, просто сейчас время для завтрака, – ответила я несколько раздраженно. – Я собираюсь приготовить себе и Кло яичницу и тосты. Ты будешь?

В ответ Кэрол-Линн улыбнулась безмятежной, отсутствующей улыбкой, к которой я уже немного привыкла.

– Понятно. Короче, я приготовлю и на твою долю, а там как хочешь, – сказала я и, легонько похлопав мать по плечу, достала из холодильника упаковку яиц и хлеб для тостов.

– Ну а как понравилась нашему гостю его новая собачья постель? – спросил я.

Кло быстро откусила кусок банана, чтобы ей не нужно было отвечать, и я, прищурившись, уперлась руками в бока и пристально посмотрела на нее. В следующую секунду я настолько остро ощутила свое сходство с Бутси, которая, бывало, стояла у плиты в точно такой же позе, что поспешила опустить руки.

– Я же тебе сказала: не пускай собаку в постель и не позволяй ей спать на диване. Она привыкнет, и ее потом не отучишь.

Кло, не жуя, проглотила кусок банана, который был у нее во рту.

– Но ты говорила, что он здесь, скорее всего, ненадолго, вот я и подумала, что если он разок поспит со мной на кровати, то не успеет к этому привыкнуть. К тому же каждый раз, когда я укладывала его на собачий матрасик, который мы для него купили, он все равно перебирался ко мне.

Я разбила на сковородку первое яйцо.

– Надеюсь, он хотя бы спал у тебя в ногах? Нельзя разрешать животным спать на подушке, на которую ты ложишься лицом. Это негигиенично.

Вместо ответа Кло откусила еще один кусок банана, и мне оставалось только закатить глаза, молчаливо взывая к небесам. В глубине души я, однако, чувствовала, что сейчас мне не нужно стремиться настоять на своем во что бы то ни стало. Уж пусть лучше этот наш спор останется неоконченным.

Я как раз нареза́ла в яичницу сладкий перец (я старалась впихнуть в Кло как можно больше клетчатки и витаминов, но так, чтобы она не заметила), когда в дверь кухни, коротко постучав, вошел Трипп. Увидев меня, он так и замер.

– Шикарный прикид, Вив. Я и не знал, что в нашем городском цирке сегодня проходит собеседование с претендентами на вакансию клоуна.

Я смерила Триппа ледяным взглядом. Сам он был одет в шлепанцы, камуфлированные охотничьи брюки, обрезанные чуть ниже колен, и футболку с концерта Чарли Дэниелса, которая выгодно облегала его мускулистую грудь и загорелые руки.