Признательных показаний АРЕСТОВАННЫХ.

Признательных показаний, данных в тюрьме под пытками.

Признательных показаний на себя лично и ОГОВОРА других обвиняемых, с беспощадным усердием выбитых из высших военачальников следователями органов госбезопасности.

ВЫБИТЫХ из арестованных по прямому указанию высших партийных органов и лично Сталина.

Еще одна непреходящая ценность Справки — в ней показана атмосфера вседозволенности, разнузданности и безнаказанности внутри «ежовского» НКВД, позволяющая комфортно существовать фальсификаторам, провокаторам и садистам.

Маховик репрессий в армии был запущен с самого начала существования советской власти. До поры до времени система чистки армии работала не в таких запредельных режимах, как это случилось в 1937–1938 годах, но надо понять одно — в период «ежовщины» наступила фаза РЕАЛИЗАЦИИ оперативных материалов, копившихся на военную верхушку в предшествующие десятилетия. В 1920–1934 годах основной удар ВЧК-ОГПУ был направлен на интеллектуальную элиту армии — генштабистов, инженерно-технических работников, профессорско-преподавательский и научный состав высших военно-учебных заведений. Целенаправленно выбивались носители военной мысли, что губительно сказалось впоследствии на подготовке военных кадров и, как следствие, военно-политических катастрофах во время советско-финляндской и Великой Отечественной войн.

Правовой блок Справки подготовлен на основе надзорных производств Главной военной прокуратуры и определений Военной коллегии Верховного суда СССР по ряду уголовных дел на репрессированных военнослужащих. Военачальники, оперативные и уголовные дела в отношении которых послужили основой для подготовки Справки, были реабилитированы в 1957 году. То есть правовая основа — а это стержень любого серьезного документа — для выводов комиссии, отраженных в Справке, была сформирована за семь лет до ее окончательной редакции и доклада высшему руководству страны.

Некоторые историки считают использование собственно юридических документов, послуживших основанием для реабилитации группы Тухачевского и других военачальников, существенным недостатком самих исследований. Эти авторы подобным образом демонстрируют не только вопиющий правовой нигилизм, даже правовое бескультурье, но и фатальное непонимание всей полноты уголовно-правовых и гражданско-правовых последствий исключительно гуманного юридического действа, именуемого реабилитацией. Интересно, а что тогда еще требуется для юридической и, следовательно, исторической оценки и переоценки уголовных дел и оснований для вынесения приговоров?

В центре классического историко-философского треугольника, где сторонами являются историческая правда, право и мораль, всегда присутствует ЛИЧНОСТЬ. Применительно к нашей теме, неважно — личность рядового красноармейца или маршала.

С 1989 года в отечественном законодательстве в качестве важнейшего процессуального института закреплена и теоретически закономерно доминирует презумпция невиновности. Соответственно уже почти три десятилетия существуют совершенно иные, более высокие, чем в двадцатые, тридцатые и последующие годы прошлого века, требования, предъявляемые к качественному содержанию доказательственной базы, системе ее собирания, документирования и отражения в материалах уголовных дел. Поэтому реабилитация лиц, в том числе и военнослужащих, репрессированных даже согласно нормативно-правовым постулатам сталинского периода, является крайне важным фактором осознания истории страны и развития гражданского общества. Как отмечали видные российские криминологи В.Н. Кудрявцев и А.И. Трусов, новые, более гуманные демократические представления об истине, законе и справедливости не должны оставаться достоянием лишь сегодняшнего дня; они способны в какой-то мере повлиять и на наше восприятие прошлого, во всяком случае восстановить доброе имя людей, пострадавших из-за жестокости, бескультурья, узости мышления и злоупотреблений прежнего времени.

Справка комиссии Шверника доложена Н.С. Хрущеву 26 июня 1964 года.

Дальнейшие события — это не более чем серия совпадений, во многом связанных с отстранением от власти Н.С. Хрущева в 1964 году.

В последующем, и очень скоро:

— Н.А. Миронов погибнет в октябре 1964 года в авиакатастрофе;

— З.Т. Сердюк будет отправлен на пенсию в 1965 году;

— Н.М. Шверник будет отправлен на пенсию в 1966 году;

— В.Е. Семичастного снимут с должности председателя КГБ при СМ СССР в 1967 году;

— А.Н. Шелепин в 1967 году лишится должности секретаря ЦК КПСС и будет «сослан» на профсоюзную работу.

Только один из шести членов высокой комиссии, подписавших Справку по «делу Тухачевского», — Р.А. Руденко — останется Генеральным прокурором СССР вплоть до своей кончины в 1981 году.

История русской и советской военной разведки изобилует красочными эпизодами ДЕЙСТВИЯ и выдающимися результатами, достигнутыми совокупной самоотверженной работой руководителей, оперативников «в поле», резидентур, несчетной массы рядовых информаторов-одиночек, единичных, а потому эксклюзивных, вербуемых раз в десятилетие, а то и десятилетия «агентов-звезд», и, конечно, безвестных технарей, курьеров-связников и радистов.

Пожалуй, не найдется в мире ни одной страны, ни одной армии, ни одного флота, генерального штаба, не говоря уже о штабах рангом ниже — армейских, дивизионных, бригадных и полковых, ни одного зарубежного сверхсекретного конструкторского бюро или предприятия военно-промышленного комплекса, где бы российские военные разведчики за прошедшие пару веков не оставили следов агентурного и технического проникновения — явных и тайных; где бы не выполнили конспиративно или не совсем, высокопрофессионально и не очень, но всегда С ЧЕСТЬЮ сложнейшие задачи по добыванию сверхсекретной информации, образцов вооружения и боевой техники противника, шифров и патентов, обводя вокруг пальца самую бдительную и цепкую контрразведку. Военная разведка с изяществом изымала у противника все, что от нее требовало командование, — от штабных карт, схем дислокации войск и мобилизационных планов до конструкций атомной бомбы, современнейших танков, самолетов, артиллерийских орудий, ракетных комплексов и обыкновенных, но жизненно необходимых в условиях любой войны «языков».

Со временем даже аббревиатура легендарной спецслужбы — «ГРУ ГШ» — стала визитной карточкой разведки самой высокой пробы и мирового стандарта.

Разведка, если только она не кабинетная, газетно-бумажная, всегда ассоциируется со смертельным риском, ибо сопряжена с жесточайшим системным, на всех уровнях, ПРОТИВОДЕЙСТВИЕМ контрразведки и юстиции противника. Наблюдение, подозрение, слежка, предательство, провалы, разоблачение, уголовное следствие, психологический прессинг, пытки, осуждение на длительные тюремные сроки, концлагерь и каторгу, смертная казнь — неотъемлемые, как показывает история, составляющие профессии разведчика.

Доставалось военной разведке и от своих.