В результате необоснованных массовых репрессий командного состава Красной Армии была в значительной мере подорвана вера в командира, резко снизился авторитет военачальника. Среди личного состава армии усилились подозрительность, взаимное недоверие, направленные на дискредитацию командного и политического состава Красной Армии, что влекло за собой ослабление требовательности к подчиненным, расшатывало дисциплину в армии.

Ввиду того, что создавшееся положение отрицательно могло сказаться на обороноспособности страны, военные работники Алилуев, Савченко, Кулик и Павлов направили в августе 1938 года письмо на имя Сталина и Ворошилова, в котором высказывали свое отрицательное отношение к массовым арестам среди военнослужащих и указывали на те пагубные последствия, которые влекут за собой необоснованные репрессии. Однако на это письмо никто не среагировал.

Необходимо заметить, что позже Савченко, Павлов и Кулик оказались сами в числе незаконно репрессированных.

Система методов нарушения законности, провокаций по отношению к арестованным с целью получения от них ложных показаний и уничтожения преданных партии и советскому государству людей особенно ярко описана в заявлении арестованного зам. наркома внутренних дел СССР Фриновского, который в марте 1939 года писал:

«Следственный аппарат во всех отделах НКВД был разделен на “следователей-колольщиков”, “колольщиков” и “рядовых следователей”. Что собой представляли эти группы и кто они?

“Следователи-колольщики” были подобраны в основном из заговорщиков или скомпрометированных лиц, бесконтрольно применяли избиение арестованных, в кратчайший срок добивались “показаний” и умели грамотно, красочно составлять протоколы.

К такой категории людей относились: Николаев, Агас, Ушаков, Листенгурт, Евгеньев, Жупахин, Минаев, Давыдов, Альтман, Гейман, Литвин, Леплевский, Карелин, Керзон, Ямницкий и другие…

“Корректировку” и “редактирование” протоколов в большинстве случаев Ежов производил, не видя в глаза арестованных, а если и видел, то при мимолетных обходах камер или следственных кабинетов. При таких методах следствия подсказывались фамилии. По-моему, скажу правду, если, обобщая, заявлю, что очень часто показания давали следователи, а не подследственные. Знало ли об этом руководство наркомата, т. е. я и Ежов? Знали. Как реагировали? Честно — никак, а Ежов даже это поощрял. Никто не разбирался, к кому применяется физическое воздействие».

По сообщению Фриновского, арестованные перед направлением их дел в суд подвергались уговорам подтвердить в суде свои показания. Ежов, например, обещал многим арестованным в случае подтверждения своих показаний в суде сохранить им жизнь. Однако это обещание являлось очередной провокацией, так как в судах обычно лица, признавшие себя виновными, безо всякого разбирательства осуждались к расстрелу и приговор немедленно приводился в исполнение.

Заявление Фриновского от 11 марта 1939 года с изложением фактов вопиющего беззакония, имевших место в НКВД, было тогда же доложено Сталину. На нем имеются отдельные пометки Сталина, однако никаких мер по прекращению творящихся преступлений принято не было, аресты военных не прекращались, а имели место еще длительный период. Вот некоторые факты.

7 июня 1941 года с согласия Буденного (резолюция на постановлении об аресте) был арестован начальник Управления противовоздушной обороны, Герой Советского Союза, генерал-полковник Штерн Г.М. — член ВКП(б) с 1919 года, член ЦК ВКП(б), депутат Верховного Совета СССР.

Во время нахождения под стражей Штерн подвергался нечеловеческим пыткам и истязаниям, однако он ложных показаний, которых от него добивались Берия и его ставленники, не дал. Правда, на допросе 27 июня 1941 года Штерн, не выдержав пыток, показал, что с 1931 года являлся участником военно-заговорщической организации и агентом немецкой разведки, однако в конце протокола допроса, куда были занесены эти показания, собственноручно дописал:

«Все вышеизложенное я действительно показывал на допросе, но все это не соответствует действительности и мною надумано, т. к. никогда в действительности врагом, шпионом и заговорщиком я не был».

В июне 1941 года был арестован командующий войсками Прибалтийского военного округа генерал-полковник Локтионов А.Д. — член ВКП(б) с 1921 года, кандидат в члены ЦК ВКП(б), депутат Верховного Совета СССР. В ходе следствия к Локтионову применялись мучительные пытки. В заявлении от 16 июня 1941 года Локтионов писал:

«…Я подвергаюсь огромным физическим и моральным испытаниям. От нарисованной перспективы следствия у меня стынет кровь в жилах. Умереть, зная, что ты не был врагом, меня приводит в отчаяние… Я пишу последние слова — крик моей души; дайте умереть честной смертью в труде за интересы моей Родины — Советского Союза. Умоляю свое правительство — спасите жизнь. Я не виновен в измене Родине. Бывший ген-полковник Локтионов».

Тогда же в июне 1941 года были арестованы: зам. начальника Главного артиллерийского управления Красной Армии генерал-майор Савченко Г.К. — член ВКП(б) с 1925 года, кандидат в члены ЦК ВКП(б); зам. наркома обороны и начальник Разведывательного управления Герой Советского Союза генерал-лейтенант Проскуров И.И. — член ВКП(б) с 1927 года, депутат Верховного Совета СССР; начальник Военно-Воздушных Сил Красной Армии дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Смушкевич Я.В. — член ВКП(б) с 1918 года, депутат Верховного Совета СССР; зам. начальника Артиллерийского управления генерал-майор Каюков М.М. — член ВКП(б) с 1918 года; начальник Военной академии ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации Арженухин Ф.К., член ВКП(б) с 1920 года; начальник Главного управления ВВС РККА Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации Рычагов П.В. — член ВКП(б).

Все эти лица по сфабрикованным материалам ложно обвинялись в принадлежности к военному заговору и проведении антисоветской террористической деятельности. В период содержания их под стражей Берия и его сподручные применяли к ним пытки и издевательства. Уже во время войны все они были вывезены в г. Куйбышев и 28 октября 1941 года по преступному предписанию Берия без суда расстреляны. Впоследствии соучастниками Берия по преступлению Кобуловым и Влодзимирским и бывшим прокурором Союза ССР Бочковым были составлены заключения, в которых Штерн, Савченко и другие расстрелянные ложно обвинялись в различных преступлениях.

Во время Великой Отечественной войны и в послевоенный период были необоснованно арестованы по обвинению в государственных преступлениях — антисоветской агитации и измене Родине 35 генералов Советской Армии. Следствие по их делам велось с грубейшими нарушениями законности.

Например, начальник штаба 27-й армии генерал-майор Романов, преподаватель Академии ВВС Советской Армии генерал-майор Туржанский, заместитель начальника штаба Западного фронта генерал-лейтенант Голушкевич, начальник штаба Северо-Кавказского фронта генерал-лейтенант Ласкин, заместитель командующего ВВС Советской Армии маршал авиации Ворожейкин и другие содержались под стражей без суда и следствия в течение 4–8 лет.

В 1952 году по решению Бюро Президиума Совета Министров СССР указанные 35 генералов Военной коллегией Верховного суда СССР были осуждены к длительным срокам лишения свободы. В настоящее время они реабилитированы.