Прошло уже много времени с тех пор, как меня влекло к женщине. Почему Мемфис? Она была такой же сложной, как утиный паштет в кроюте. И всё же я не мог отвести взгляд.

Её телефон снова зазвонил, и она встала, доставая его из кармана. Она посмотрела на экран и, как в комнате отдыха, нажала отбой.

— Сорок.

Сорок звонков? Ноздри Мемфис раздулись, когда она убрала телефон и уставилась на не заправленную постель.

Что, черт возьми, это была за история? Любопытство съедало меня. Почему она была здесь? Был ли это отец ребёнка, который звонил без конца?

Не моё дело. Слишком много драмы. А я завязал с драмой после Джинны.

Я прочистил горло, перешагивая через тележку для уборки, как будто не подглядывал за ней ранее.

— Привет.

— О, эм… привет, — глаза Мемфис расширились, когда она убирала прядь волос со лба. Затем она скрестила руки на груди, её взгляд сверкал тем же огнём.

Она была невысокого роста, и её взгляд упал мне на середину груди. А может, я был просто высоким. Я никогда не увлекался невысокими женщинами. Но желание подхватить её на руки, поднять на уровень глаз и поцеловать этот восхитительный рот было настолько сильным, что мне пришлось заставить себя не двигаться.

— Тебе что-то нужно? — спросила она.

— Пришёл извиниться. За то, что я сказал возле кафе Лайлы. Прости.

Её плечи опустились.

— Прости, что мы разбудили тебя прошлой ночью. Я должна была оставить окно закрытым, но было душно.

— Не беспокойся об этом.

По правде говоря, меня разбудил не плач ребёнка. Это была пара фар. К тому времени, как я вылез из постели и разлепил глаза от сна, я уловил лишь отблеск задних фар на дороге.

Я выбрал Можжевеловый холм, потому что там не было никакого движения. Но время от времени кто-нибудь сворачивал не туда. Или старшеклассники думали, что наткнулись на пустынную дорогу, где можно припарковаться и пошалить на заднем сиденье, а в итоге натыкались на мой дом.

После машины я услышал ребёнка. Как только я услышал его крик, я уже не мог его игнорировать. Это продолжалось всю ночь, принося с собой воспоминания, которые я годами пытался забыть.

— Ну… Мне всё равно жаль, — сказал Мемфис.

— Ты всегда так много извиняешься? — поддразнил я. Я думал, что это вызовет улыбку. Вместо этого она выглядела так, будто вот-вот расплачется.

— Думаю, я компенсирую те извинения, которые должна была принести раньше, но не сделала это.

— О чём ты говоришь?

— Неважно, — она отмахнулась движением своей изящной руки. — Спасибо за извинения.

Я кивнул, поворачиваясь, чтобы уйти, но остановил себя.

— Не беспокойся об окне. Оставляй его открытым на ночь, если это поможет.

— Хорошо.

Без лишних слов, пока я ещё мог удержать себя от дальнейших вопросов, я выскочил из номера и вернулся на кухню.

* * *

Когда я добрался до дома, было уже за полночь. Небо было темным. Как и лофт. Я проскользнул внутрь, разделся догола и поспешил в душ.

В доме было тепло, слишком тепло, поэтому я распахнул окно, прежде чем плюхнуться на кровать. Натянув простыню на голые ноги, я был в нескольких секундах от сна, когда воздух наполнился пронзительным воплем.

Над гаражом зажегся свет. Казалось, это только усилило крик ребёнка.

Этот крошечный крик был подобен кинжалу в моем сердце.

Это был звук потерянной мечты. Звук исчезнувшей семьи.

Я скатился с кровати и захлопнул окно. Затем я схватил свою подушку и отнёс её на другую сторону дома. Где я спал на диване.

5. МЕМФИС

Микроволновка в комнате отдыха запищала. Зажав вилку между губами, я понесла дымящийся контейнер к круглому столу в углу.

Обед не был шикарным — ни одна моя еда не была шикарной в эти дни, — но мой рот наполнился слюной, когда я помешивала жёлтую лапшу, прежде чем съесть немного. Я уже поднесла вилку к губам, когда крупное тело заполнило дверной проем.

— Что это? — спросил Нокс.

Я отложила вилку и посмотрела на себя.

— Что?

— Что ты ешь?

— Макароны с сыром, — да уж. Я сдержалась, чтобы не сказать, что большинство поваров знакомы с понятием «макароны с сыром». Я действовала осторожно, когда дело касалось Нокса. Ну… когда это касалось всех, но особенно его.

Прошла почти неделя с момента нашего столкновения возле кафе, и я видела его лишь мельком. До тех пор, пока я не найду новое жильё, я обходила Нокса стороной.

Поиски квартиры были в лучшем случае безуспешными. Каждый четверг, когда выходила местная газета, я просматривала объявления в поисках подходящего варианта, но ничего нового не было. Я позвонила в городское агентство недвижимости, надеясь, что у них есть зацепка, но у женщины, с которой я разговаривала, не было никакой информации, и она предупредила меня, что зимой выбор квартир в моем ценовом диапазоне становится ещё более скудным.

Выселение было не вариантом. Избегать Нокса — вот ключ к тому, чтобы остаться в его лофте до весны.

Прошедшие выходные я провела, отдыхая и играя с Дрейком. Мы отправились в продуктовый магазин за продуктами первой необходимости, а затем я отвела его в местный парк на прогулку под красочными осенними деревьями. В понедельник утром я вышла на смену с большим количеством энергии, чем за последние несколько недель. Но сегодня был четверг, а Дрейк не спал прошлой ночью три часа.

Нокс должен был оставить меня в покое, чтобы я могла съесть эти простые углеводы в надежде, что они дадут мне заряд бодрости на весь день.

В одной руке он держал ручку и блокнот. Когда-то на прошлой неделе он подстриг бороду, придав ей точенный контур челюсти. Рукава его поварского кителя были закатаны до предплечий, как он всегда делал, и, хотя это была довольно бесформенная одежда, она облегала его бицепсы и широкие плечи.

Моё сердце издало свою маленькую трель в стиле Нокс-индукции. Сколько бы раз я его ни видела, у меня перехватывало дыхание. Даже когда он хмуро смотрел на мою еду.

— Какие именно макароны с сыром? — спросил он.

Это был вопрос с подвохом?

— Эм… обычные, которые ты покупаешь в продуктовом магазине?

Элоиза появилась за плечом Нокса, проталкиваясь мимо него в комнату.

— Эй. Что происходит?

Нокс махнул рукой в мою сторону.

— Я зашёл, чтобы инвентаризировать запасы кофе. Она ест макароны с сыром.

Глаза Элоизы, такого же яркого цвета, как и у её брата, метнулись к моему обеду. Она сморщилась.