Но путь, которым можно достигнуть царствия небесного, только один для всех; нет, и не было, и не будет во веки другого пути в царствие небесное, кроме того, который показал нам И. Христос и которым Он Сам прошел.

Но каков путь сей, и как должно идти по нему? Мы побеседуем несколько о сем при гробе Того, Кто первый прошел сим путем.

Иисусе, Слове Божий! Даждь разум и слово мне, твому слабейшему служителю, дабы я мог и ныне, и всегда достойно возвещать слово царствия Твоего, и коснись Твоею благодатию сердец наших, дабы всякое слово Твое доходило до нашего слуха сердечного.

При сотворении первого человека, путь к блаженству или к царствию небесному, от самого начала оного и до бесконечности, был легок, гладок, чист, широк и усыпан розами; так, что идти по сему пути, значило переходить от радости в радость, от удовольствия к удовольствию и от торжества к торжеству.

Но когда горький плод древа познания добра и зла пал на сем пути, то в то же время волчцы и терния произросли на нем и до того заглушили и заградили его, что человек, при всех усилиях разума своего, не мог отыскать оного; а тех, которые великими подвигами своими приближались к нему, пламенный меч херувима прогонял, и потому, до пришествия И. Христа в мир сей, никто не мог войти в царствие небесное.

И. Христос, Великий Спаситель наш, первый показал нам сей путь, и первый прошел сим путем. Но кто, кто может изъяснить те скорби и страдания, который Он встретил на сем пути?!

Но Поелику мы для того-то и собрались здесь, чтобы воспоминать и прославлять страдания И. Христа; а потому обратим наше внимание на оные и, сколько можем, воспомянем их.

Страдания И. Христа начались не с того только времени, когда Он был предан в руки человеков; но вся жизнь И. Христа, от яслей и до Голгофы, была не иное что, как беспрерывная и тяжкая цепь многоразличных и многообразных страданий, так что, от самого Его рождества, до того времени, когда Он испустил дух Свой на кресте, не было даже минуты во всей Его тридцатитрехлетней жизни, в которую бы Его чистейшая душа не страдала, и крест, на коем умер И. Христос, есть только конец Его земного поприща.

Страдания И. Христа были и внутренние, и наружные, и духовный, и душевные, и телесные. Духовные страдания И. Христа начались с того самого времени, в которое Он сошел с небес и воплотился, или, скажем лучше: И. Христос есть Агнец заколенный и закалаемый от сложения мира и до тех пор, когда Он все во вселенной, умиротворив Своею кровию, предаст Отцу Своему, покоршему Ему всяческая, и потому духовнын Его страдания мы даже вообразить себе не можем.

Душевные же и телесные страдания И. Христа начались вместе с Его земною жизнью, и Боже мой! Сколько самоотвержений, сколько борений, сколько противностей, сколько огорчений, сколько горестей внутренних должен был перенести И. Христос! Евангелие не описывает подробно всяческих страданий И. Христа, впрочем, потому, что скорее можно исчислить и описать каждую песчинку всех миров, нежели исчислить все душевные страдания И. Христа; но Евангелие замечает только некоторые из таковых случаев, и мы здесь, по возможности, исчислим оные.

И. Христос, Царь небес и земли, рождается в нищете, от убогой Матери, в пещере, среди зимы, и лишенный всякой человеческой помощи, ибо мнимый отец Его был бедный плотник; Тот, Кого не могут вместить небеса, — вмещается в самое тесное пространство яслей; Тот, Кто всегда был, есть и будет, — стал временным младенцем; Тот, Коего силою и крепостью воздвигнуты громады миров, — был слабый младенец; Тот, Кто дал Моисею закон на горе Синайской и Кто всякому начертавает закон на сердце, — подвергается кровавому закону обрезания; за Того, Кто пришел искупить мир, — Мать Его платит выкуп, как платили беднейшие родители за своих первенцев; Того, Кто в деснице Своей имеет и хранит жизнь всех тварей, — Ирод ищет убить; Тот, от лица Коего некогда побегнут небо и земля, — должен был бежать во Египет; Тот, Коего манию повинуется все во вселенной, — Сам повинуется Своей твари; Тот, Кому служат тьмы Ангелов, — служил мнимому отцу своему, как добрый сын, и Своими руками труждался и делал; Тот, Кому небеса — престол, земля — подножие, — не имел уголка на земле, где бы мог подклонить главу Свою; Тот, Кто все сокровища миров имеет в руке Своей, — был самый беднейший человек; Тот, о имени Коего некогда поклонится всякое колено небесных, земных и преисподних, — попустил диаволу искушать Себя; Тот, Им же цари царствуют и Кто есть Всемогущий Царь небес и миров, — платит дань царю земному, как подданный.

Всякое слово будет слабо для изображения духовных и душевных страданий И. Христа, как Богочеловека!

Теперь взглянем на Его страдания во время Его великого служения.

Возможно ли думать, чтобы такого великого Пророка, сильном словом и делом пред Богом и всеми людьми, не приняли и не почтили люди? Но нет, Он был в мире, и мир, Им сотворенный, не познал своего Творца; Он явился к Своим единоплеменникам, но свои Его не приняли и не только не приняли, но Его поносили, охуждали и презирали и, из презрения, называли плотниковым сыном. Его почитали обманщиком и льстецом; Его называли ядцею, винопийцею и другом отъявленных грешников; Его считали имеющим беса в Себе; в одном месте хотели Его сбросить с горы, как несносного в обществе; много раз хотели Его побить каменьями, как богохульника; за благодеяния Его платили Ему лютейшею неблагодарностью; учение Его называли лестью; многие или совсем не хотели слушать Его, или слушали просто как приятного рассказчика, или слушали для того только, чтобы уловить Его на словах. Если Он творил чудеса, то враги Его говорили, что Он это делает силою сатаны. Он воскрешал мертвых, а Его самого хотят и ищут убить.

Вот слабый очерк страданий И. Христа, как пророка и проповедника.

Наконец, воззрим на последние Его страдания, как человека и ходатая человеков.

Его предает ученик и друг Его, который с Ним всегда обращался, который своими глазами видел все чудеса Его, который сам, данною ему властью, творил чудеса, — и сей друг предает Его, и предает самым коварным образом: лобзанием и лестью. Его, как злодея, как ужасного преступника, связывают и ведут судить, и злобные судии Его осуждают и под благовидною оговоркою, что им недостоит никого же убити, предают Его язычнику Пилату. По-видимому, добрый, но малодушный Пилат очень видел, что по одной только зависти предали ему И. Христа и потому