— Группа «Дон-Жу-ан»! Мы от-прав-ля-ем-ся!!

Вокруг толпились люди, тесня плечами, щекоча жарким дыханием, окутывая запахами пота, духов и крема от загара, сигарет и еды. Медленно — потому что иначе не получалось, Юлия опустила голову, силясь разогнуть затекшую шею. Уже отойдя на шаг от перил, она обернулась. И ударилась о его взгляд.

— Буэнос диас, сеньорита!

Рядом, почти вплотную к ней, стоял, скрестив на груди смуглые руки, незнакомец. Только теперь он торжественно, слегка даже надменно улыбался, показывая белые, острые и ровные — просто великолепные зубы. В тонкой, цвета топленого молока, явно очень дорогой рубашке и стильно-мятых льняных брюках он выглядел рядом с Юлией, как какой-нибудь знатный гранд рядом со своей нерадивой горничной.

— «Дон Жуан»!! Отъезжаем!!

От неожиданности и еще чего-то, трудно поддающегося определению, Юлия онемела. В буквальном смысле. Она открыла рот, намереваясь ответить что-нибудь, соответствующее этому патетичному до высокомерия тону. Но не смогла выдавить из себя ни звука. Так и молчала, потея и беспомощно хлопая ресницами, будто закомплексованная «ботаничка» на выпускном экзамене. Хуже того. От его взгляда, в общем-то, спокойного и, может быть, только слишком любопытного, она непроизвольно попятилась, невежливо наступая на ноги стоящим сзади экскурсантам. И только родинка над ее левой бровью медленно ползла верх. Якобы — иронично.

— Буэнос диас… — повторил он.

Дальше началось уже совсем несусветное. Он поднял руку прекрасной формы, обрамленную белой шелковой манжетой. И поднес к ее лицу… целый миг было совершенно дикое ощущение, будто он хочет, чтобы она ее поцеловала… От изумления и шока Юлия застыла, как парализованная, а он поднял кисть выше и легко-легко — может, это даже просто был ветер — дотронулся до той самой родинки над левой бровью, словно проверяя ее наличие на том самом месте. Прикосновение привело ее в чувство. Юлия вздрогнула и, так ничего и, не сказав, ушла. Нет — убежала! Видимо от испуга и нервного перенапряжения, у нее в ушах застучало в ритм сердцу, как навязчивый мотив дурацкой песенки: Ка-ма-эль… Ка-ма-эль… Ка-ма-эль…

…Их привезли к знаменитому кафедральному собору.

Какие подробности рассказывала о нем простуженная гидша, как они ехали мимо глянцевых фешенебельных кварталов нового порта, Юлия не знала. Она толком ничего не видела. Спина отваливалась, чересчур быстро все мелькало перед глазами, очень неприятно подташнивало от этого бесконечного мелькания. И уже, наверное, от голода. Она допила всю воду, но — не полегчало. Как ни странно, только в самом соборе, в мрачной прохладе готических сводов, немного отпустила вязкая тревога, сжавшая сердце и желудок. Она прислонилась плечом к стене, прижала пламенеющий лоб к влажному холоду каменной кладки рядом со статуей «Черной Мадонны».

Высокие мрачные своды, богато задрапированные статуи католических святых в альковах и многоярусные ряды свечей, мерцающие в желтых и красных прозрачных подсвечниках, дарили покой. Витражные розетки небывалой красоты, словно детский калейдоскоп с цветными стеклышками, сквозь которые солнце рассеивало сине-красно-зеленые лучи по темному гулкому пространству, наполняли душу немотивированной, априори существующей надеждой на счастье. Но необычная тревога все же не прошла до конца. И когда они, выбрались на сверкающую небом и солнцем улицу из прохладного полумрака, навалилась с новой силой.

Бродя, словно зомби, по угрюмым проулкам Готического квартала, она уже не могла ни восхищаться, ни дивиться мастерству старинных каменотесов, мечтая лишь об одном. Чтобы их поскорее отпустили на обещанные три часа свободного времени.

В одном из узких, как каменный мешок, коридоров квартала Юлия подняла глаза к небу, в надежде глубоко вдохнуть и прийти в себя. И наткнулась взглядом на ехидно скалящиеся морды горгулий. Жуткие единороги, уродливые слоны, ухмыляющиеся обезьяны с пугающе-человеческими пальцами нависали над ней, как некие соглядатаи, позеленевшие от времени и почерневшие от бессильной, запертой в камень злобы. От их враждебных, несущих угрозу каменных морд, голова закружилась еще сильнее, и Юлия уже не смотрела никуда. Только все время чувствовала спиной любопытный взгляд, готовая каждую секунду встретиться с прекрасными, необычного светло-алюминиевого или серебряного цвета глазами.

— У вас будет три часа свободного времени, но постарайтесь не уходить далеко от этой остановки! — бубнила костлявая тетя.

Потом она вручила каждому подробную карту города, напомнив, что «…кто не придет к восьми часам, мы будем считать, что вы решили остаться, учтите, автобус ждать не будет…!»

А потом их, наконец, отпустили. Для начала нужно было срочно поесть. Она отказалась, когда ее позвала с собой семья с мальчиком.

— Девушка! Пойдемте с нами, перекусим…

— Нет-нет, — слишком поспешно воскликнула Юлия, и, застыдившись этой поспешности, вежливо улыбнулась. — Спасибо, я пока не хочу…

Они были довольно милые, чем-то даже родные, и тоже немного потерявшиеся. Но сейчас Юлия не могла составить им компанию. Сейчас просто необходимо было побыть одной. Вот уж не думала, что здесь у нее будут возникать подобные потребности! Боялась, скорее, обратного — что будет одиноко и не с кем парой слов перекинуться, а вот, поди ж ты…

Быстро смирившись с тем, что в этой поездке ей будет не до рациональности и экономии, Юлия опустилась на пластиковый стул первого попавшегося кафе на Площади Короля, прямо за кафедральным собором, уже смутно догадываясь, что подающиеся здесь бутерброды за углом можно купить в три раза дешевле. Было, как раз, время обеда, и все вокруг забито народом. Так что, ей еще повезло.

Юлия всегда любила вкусную еду, и в Москве при любой возможности гурманила по полной. Не боялась, и даже любила экспериментировать, она и жареных тараканов, которыми пугают вернувшиеся из Таиланда клиентки, с удовольствием бы попробовала. Недаром друзья в шутку называли ее кайфожоркой. И здесь, в Испании, она, безусловно, надеялась потешить свои гурманские склонности. Тем более что за соседними столами, оживленные люди в шумных компаниях вкушали, что-то вкусное и заманчивое. Но она абсолютно не знала, что это. В этом кафе не оказалось меню на русском, и она застеснялась спрашивать у взмыленной официантки, что это они там едят, как оно называется и из чего сделано. Да и сил уже не было. Придется, по всей вероятности, перенести лакомство на потом. Так что она просто ткнула пальцем в нарисованный на стоячем постере большой бургер, снова усмехнувшись про себя. Только она может приехать в такую даль, чтобы есть фаст-фуд за бешеные деньги. К бургеру, она заказала большую кружку пива.

Пока ждала заказ, рассматривала украдкой сидящий вокруг народ. И радовалась невольно. Здесь было много местных, хотя попадались, конечно, и туристы. В основном это была молодежь, модная и стильная. Стройные тела и красивые лица. А если не красивые, то интересные, привлекающие незнакомым выражением кофейных, бархатных глаз и яркими экспрессивными жестами. Голоса у всех, даже у женщин, хриплые, низкие и такие громкие, что постоянный… даже не шум, а гул, как от огромного водопада, помогал лучше чувствовать себя в толпе, попросту растворяя в ней.