Подарки потом отдам, как только слезу с нее. Улыбаюсь, извлекаю из пакета смазку и две пачки презервативов. Закупился с лихвой. Неделя секса мне обеспечена. Надеюсь, что не нарвусь на месячные.

Присаживаюсь на край постели и убираю с юного лица несколько прядей. Красивая. И безумно желанная. Смазку и презервативы кладу на тумбочку. Хотя был соблазн сразу же зачехлить себя и войти в сонное тело. Но нет. У нас есть проблемка. И я должен знать, что она в порядке. Перед отъездом приказал ещё раз навестить гинеколога. Надеюсь, что не ослушалась.

— Хватит спать, соня, — беру руку Стаси и целую ладошку.

Она забавно морщится, раскрывает глаза и смотрит на меня испуганно.

— Привет, нам можно?

— Нет, не трогай, — бормочет, вздрагивая, и лишь затем фокусирует на мне взгляд. — Илья?

— Нам можно? — рукой проникаю под одеяло и глажу ее бедро.

Спит в пижаме, какая блажь. Но с сегодняшнего дня она о нижнем белье забудет.

Мнётся с ответом.

— Да, — выдыхает наконец негромко.

— Я купил смазку и презервативы. Иди ко мне, — требую внимания и жду ее приветственного поцелуя.

Она сонно моргает, присаживается на кровати.

— Иди ко мне, — тянет меня за плечи на себя, побуждая подняться.

Наваливаюсь на неё, сразу взяв в плен сладкий ротик. Отвечает. Дурею. Сладкая настолько, что в пору заработать сахарный диабет. Наваливаюсь сильнее и сквозь собственный стон и её тихий стон слышу отчетливое:

— Ай.

— До сих пор синяки не сошли? — едва не рычу, забыв о них, — покажи, как там всё.

Тянусь к её кофте, но она тут же хватается за подол рукой, не давая раздеть себя.

— Не смешно, Стася, я просто посмот…

Я не успел договорить последнее слово, как кровь в голову стукнула крепче кулака боксера. Этих отметин на запястье не было после меня. Я превращаюсь в сплошную ледяную глыбу и соскакиваю с кровати словно ужаленный.

— С кем была? Что ним делала? Откуда эти отметины?!

Теперь в ледяную глыбу превращается Стася. Молча встает с кровати, становится передо мной, сверлит ледяным взглядом.

Берет подол кофты руками и стягивает через голову. Первое, за что цепляется взгляд, это её аккуратная сексуальная грудь. С такой грудью нельзя носить лифчики. Она должна радовать глаз и тело.

А затем взгляд цепляет темное пятно на левой груди. Едва не зверею, подумав, что это засос. Но Стася поворачивается боком, и я вижу большой синяк. Свежий. Слишком пунцовый, чтоб быть старым.

— Когда?

— Вчера.

— Какого хуя?! Что хотел?!

Я выбесился так, что ногой заехал в тумбочку. На пол слетела смазка, рассыпались презервативы.

— Наказать за то, что уехала не прощаясь. И за то, что я такая убогая, что за меня мало заплатили и теперь у него неприятности.

Я киплю, а она опускает взгляд на рассыпавшиеся по полу презервативы и вдруг заботливо спрашивает:

— Нога не болит?

— Я уничтожу его сраный отель одной левой. Он посмел тронуть моё.

Вжимаю голову Стаси себе в грудь и целую её в макушку. Опять пахнет цитрусом. Как маньяк вдыхаю её аромат и понемногу успокаиваюсь. Она действует на меня слишком странно. То бесит, то уравновешивает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А я до сих пор хочу тебя, но вижу, что у нас без вариантов.

— Если ты уничтожишь отель, он уничтожит меня. Он ясно дал понять, что моя жизнь напрямую зависит от этого гребанного сооружения. Пожалуйста, не трогай его и давай не будем о нём.

— Ты нормальная? Ты хочешь, чтобы я дал ему дышать свободно после этого?

Взбешенно сжимаю ее плечи, и встряхиваю ее как куклу.

— Не нужно насилия, — паникует девушка, упираясь ладонями в мою грудь и пытаясь вырваться из моих рук. В глазах безумный испуг.

— Тебе его жалко?

Я напрягаюсь и делаю шаг назад, стараясь не смотреть на тело, покрытое синяками.

— Я боюсь. Ты ничего не сделал, помог ему с бизнесом по сути, а он уже два раза агрессировал. Когда ты ему что-то сделаешь, он меня убьёт. Ты просто не понимаешь, насколько безумен этот человек.

Я уже второй раз замечаю, что она перестала называть это чмо отцом. И это не удивительно.

— Хотя, по сути, Илья, кто, как не ты, должен. Он сломал твою жизнь и стоил тебе отца. Тягай тигра за усы, и меня похоронишь.

— Жалею, что пошел у тебя на поводу и две недели назад просто по тихому увез тебя из этого сраного отеля, а Федора оставил решать финансовые вопросы. Ещё тогда следовало моему кулаку потолковать с его мордой.

Иду к шкафу и ищу трусы, чтобы спрятать своего неудовлетворенного зверя.

— Спать ложись и не драматизируй, женщина.

Открывает рот, но затем тут же захлопывает его, так ничего и не сказав. Наклоняется, берет кофту и надевает её, собирает презервативы и поднимает смазку. Шевеля одними губами, читает надпись на презервативах xxl и бледнеет, спрятав их в шуфляду прикроватной тумбочки.

— Когда месячные? — интересуюсь для общего развития.

— Должны были быть вчера, — произносит и тут же смотрит, как я замер, качает головой, резко говорит, — только не начинай. Так бывает и так уже было, когда он меня бил перед ними. Начнутся.

— Спать ложись.

Сам заваливают на кровать, обнимаю подушку и стараюсь унять желание сейчас же сорваться и разнести Егорову сраный бизнес. По ходу он не уяснил одно: мое трогать нельзя. До сих пор думает, что откупился Стасей. Придурок. Это начало конца. Его конца. Федор активно мониторит его финансовые траты, и это не сильно радует эту мразину. А 50 процентов от ста это уже не так солидно.

— Спокойной ночи, — говорит негромко, поворачивается ко мне спиной и выключает свет ночника.

— У тебя совесть есть? — бормочу беззлобно, повернув голову к Стасе.

Поворачивается ко мне.

— Прости? — недоумевает.

— Меня не было две недели. Ты ничего сделать не хочешь? — мое возмущение нарастает, блядь сука все по пизде, я Егорова прикончу утром.