— Сколько дней я буду на взводе?

— Семь, — улыбаюсь снисходительно и настойчиво напоминаю, — сырники. Будешь или нет?

Трет мои губы и игнорирует вопросы. Понимаю, что держится на грани.

— Ладно, как-то решим эту проблему, — давай свои сырники.

Садится за стол и добавляет:

— Кофе повтори.

Прозвучало многообещающе. Бросила взгляд на его задумчивое лицо. Отворачиваюсь. Думает, кого будет сношать, пока не сношает меня? Мои губы брезгливо дёргаются. Опять вместо того, чтобы радоваться, что меня не будут трогать, мысленно надеюсь, что он не заразит меня ничем.

Молча делаю кофе, ставлю перед ним чашку и завтрак, сажусь напротив и пью свой, порядком остывший кофе.

— Я привез тебе подарок. Если свободна, то поройся в пакетах. Они в прихожей на тумбочке. Или ты из уже проверила?

— Нет, я приучена не лазить по чужим сумкам, — ответила бесстрастно, — сейчас посмотрю.

Поднимаюсь на ноги, отставив кофе, и иду в прихожую. Вижу на тумбочке несколько бумажных брендовых пакетов, и по одному имени бренда понимаю, что внутри. Нижнее бельё. Дорогое, стильное нижнее бельё. Моего размера. У него глаз-алмаз и он определяет на взгляд? Насколько сексуально искушен этот мужчина?

Заглядываю в остальные пакеты. Несколько комплектов белья, красивых, таких, что хочется примерить, покрутиться перед любовником и поймать влюбленный взгляд. Но не в нашем случае. То есть ему бы может этого и хотелось, но мне, и не в первый день месячных. В обычном пакете конфеты, чурчхелла и зефир. Снова угадал.

— Я болтаю во сне? — возвращаюсь на кухню со сладостями. — Как ты угадал, что именно я люблю?

— Нужно знать рыбные места с хорошими продавцами. Они тысячи, таких как я и ты, обслуживают, — смеётся и доедает сырник, — красивое белье?

— Да. Тут тоже угадал. У меня слабость к красивому белью, — смотрю испытывающим взглядом.

— Ты будешь в нем шикарно выглядеть. Когда закончатся женские дни, наденешь, и я буду знать, что ты готова.

Поднимается со стула и целует меня в висок.

— А теперь одевайся, и едем в Торговый центр, нужно кое-что докупить. У меня есть планы на эту квартиру. Ее нужно сдать перед отъездом. У тебя всего хватает? Вещи, обувь?

— Перед каким отъездом? — смотрю на него, не понимая о чём он. Я думала он сказал мне обустроить тут всё, потому что собирается жить здесь.

— Через неделю мы уезжаем отсюда. Я живу не здесь.

— Куда мы уезжаем? — спрашиваю осторожно.

— Я сниму тебе в моем городе квартиру. Ты будешь жить одна. Устраивает?

— Как тебе удобно, — отвечаю, а в голове миллион вопросов.

Но весь этот миллион перебивает одна радостная мысль. Я уеду отсюда. Из этого города. Из этого города, в котором живёт мой ночной кошмар.

Мне захотелось громко закричать. Не то от радости, не то от нервов.

- Блядь! Стася! Если тебя что-то не устраивает, не держу!

Он отлетает в противоположную сторону и яростно трёт лицо.

Я врастаю в стул от того, как гремит его голос. Теряюсь. Уйти? И куда я пойду?

Беру себя в руки. Поднимаюсь на ноги. Встаю и подхожу к нему. Кладу ладонь на спину.

Вздрагивает от прикосновения.

— Что я такого сказала, что ты вышел из себя, Илья? — спрашиваю мягко, потому что боюсь спровоцировать агрессию.

Боюсь агрессии, как огня.

— Ты ведешь себя со мной так, словно я какое-то чудовище. Возможно, ты не рада, что именно я оказался тем мужиком, который выдернул тебя из привычной среды. Прости.

— Ты совсем берега попутал, мужчина. Ты спас меня из лап чудовища. И я просто не хочу быть тебе ещё большей обузой, чем уже есть. И морально, и материально. Поэтому я сказала, что сказала. Делай так, как удобно тебе. Я не фарфоровая. Подстроюсь.

Зыркнул как-то странно и вновь перехватил за талию, долго смотрел мне в глаза и молчал.

— А знаешь, что я ожидал услышать от твоего отца, когда предложил ему деньги за тебя?

— Что?

Будь у меня отец, нормальный, вменяемый, он не продал бы дочь за отель. Но у меня нет отца. Это животное не заслуживает своего титула.

— По минимуму то, что он сказал тогда, десять лет назад на счёт Агаты: мою дочь будет трахать достойный мужик, а не такое недоразумение, как ты. Да и видел он меня три минуты от силы в этот вечер, не удосужился проверить, кто я и что.

— Я думаю, что он думает, что я не его дочь. Мама не была счастливой с ним. Меня это не удивляет, зная, какой он. И вроде как у неё были любовники. Агата была их долгожданным первенцем, любимым ребёнком, которому все смотрят в рот. Я родилась, когда всё было плохо. Мама в скорости умерла. И мне кажется, что если бы он мог сделать ДНК тест, он бы сделал. Но он себя так не унизит. Он же стер ее любовника с лица земли. Сделал так, что тот больше нигде не смог работать и жить в нашем городе. И сделал так, чтоб никто не узнал, что ему, такому крутому бизнесмену, наставляли рога.

Не знаю, зачем всё это ему рассказываю. Я никогда ни с кем этими мыслями не делилась.

— Мразь, решил твоим телом рассчитаться, теперь я понимаю логику его действий. И скорее тоже склоняюсь к тому, что любимых детей на член первому попавшемуся не садят. Я ожидал, что он вмажет мне за дерзкое предложение. И если честно, был неприятно удивлен тем, что осознал. Хотел уйти, но что-то остановило.

— Я тебе уже говорила, что было бы, если бы ты ушёл. Он ставил на Агату. Удачный брак для любимой доченьки, выгодный бизнес проект. Агата, будучи собой, сделала то, что сделала. И у него не осталось ничего, кроме как удачно продавать меня. При этом Агата могла говорить свое фе. Как он продал меня, ты видел…

Прижимает мою голову к своей груди и целует в висок. Вновь молчи, о чем думает, вряд ли узнаю.

— Работу будешь себе искать?

— Да, сидеть на твоей шее не хочу. Я подрабатываю на фрилансе, но доход не большой. Раньше мне запрещали работать. Я рада, что ты не из этих.

— Если ты будешь не занята двадцать четыре на семь, а устроишь себе свободный график, ни слова не пикну. Но когда я буду у тебя, ты полностью моя. Так пойдет?

Ах, нет. Всё же из этих.

— И где я найду такую работу? — улыбаюсь снисходительно, глядя в его карие глаза.

— То есть до семи вечера ты хочешь сказать будешь впахивать до умопомрачения, а к моему приезду будешь носом клевать в подушку? — хмыкает, перебирая мои волосы, — я хочу, чтобы ты уяснила одно: я хочу тебя больше, а не то, чтобы ты уставала и забросила меня. Так понятно?

— То есть ты готов меня содержать, лишь бы встречала с работы в полной боевой готовности?