Потом я спустилась к завтраку.

Ада уже была внизу; она подошла ко мне и обняла.

– С днем рождения, Квин! – Она с улыбкой протянула мне сверток. – Открой его позже, и, если тебе не понравится, не бойся мне об этом сказать. Мы сможем вместе вернуться в магазин и обменять подарок на что-нибудь другое.

Я ответила улыбкой на улыбку:

– Спасибо, Ада. Я уверена, что он окажется идеальным.

Я внимательно посмотрела на нее. В последнее время Ада казалась гораздо счастливее, но я знала, что она все еще скучает по своему мужу Талу, которого убил на арене Хоб. Она до сих пор выглядела не старше своих тридцати с небольшим лет. Я слышала истории о других дважды рожденных, которых покупали у Торговца – их души были заключены в фальшивую плоть. По меньшей мере один из таких людей быстро состарился и умер, не прошло и года, но Ада пока казалась совершенно здоровой и все еще молодой.

Тут вошли отец и сестра. Оба они принесли подарки, с виду очень маленькие, и я гадала – что же такое в свертках.

На отце начал сказываться возраст, и это меня огорчало. Я хотела, чтобы он оставался в расцвете сил, но понимала, что однажды он станет стариком. Морщины на его лице сделались глубже, но хуже всего была печаль в его глазах. Спустя столько лет он все еще скучал по моей маме, и годовщина ее смерти всегда заставляла его тосковать. Она стала жертвой осеннего гриппа, который пронесся по Джиндину, погубив сотни жителей.

– С днем рождения, Квин, – сказал отец, расцеловал меня в обе щеки и быстро обнял. Потом протянул мне маленький сверток: – Здесь то, что принадлежало твоей матери…

Я начала открывать подарок, но он покачал головой и положил на мою руку ладонь:

– Откроешь позже, когда останешься у себя в комнате. И пожалуйста, надень это вечером на свой праздник.

Я сказала «спасибо», потом обнялась с Тиной и поблагодарила ее за подарок, решив открыть позднее и его тоже.

Мы все уселись завтракать, в том числе сын Тины Робби – светловолосый бледный и грустный малыш. Как обычно, я всячески старалась его развеселить, но добилась только легкой улыбки.

Я не предвкушала вечеринку в честь моего дня рождения – мне не нравилась вся эта суета, – но у меня не хватало духу жаловаться, потому что праздник радовал отца. Кроме того, придут всего несколько членов семьи и близких коллег.

Прежде чем отправиться на работу, я поднялась в свою комнату, чтобы открыть подарки. К своему ликованию, я увидела, что Ада купила мне пару мечей-тригладиусов для боя на арене. Рукояти был изукрашены, клинки идеально сбалансированы; наверное, они стоили целое состояние. Я еще не открыла остальные подарки, но этот наверняка станет самым лучшим… Но это не значит, что я кому-нибудь об этом скажу!

Потом я открыла подарок Тины. Она хотела мне угодить, но такое я бы сама не выбрала. Она, без сомнения, ожидала, что я надену это длинное темно-бордовое платье с кружевами у ворота и на подоле на сегодняшний праздник. Я и вправду носила платья, но предпочитала короткие и облегающие, обтягивающие тело, которое (хоть и не годится себя хвалить) я довела до совершенства. Я не из тщеславия работала над тем, чтобы оно оставалась таким. На мне не было ни унции жира, и каждый мускул был натренирован с тем, чтобы служить мне на Арене 13.

Тина так и не оправилась после смерти своего мужа Керна, которого, как и Тала, убил на арене Хоб. У нее все еще было слабое здоровье, и я не хотела ее огорчать. Вечером я стисну зубы и ради нее надену это платье.

В конце концов я открыла отцовский сверток. Там оказалась единственная сережка в виде крошечного белого волка, красиво сработанная из серебряного сплава. К подарку прилагалась записка: «Я подарил это твоей матери Джаканде как символ моей любви много лет назад, в день, когда мы поженились. Сережек было две, но вторая пропала, и осталась только эта. Пожалуйста, носи ее. С любовью, твой отец Тайрон».

Уши у меня были проколоты, но я редко носила ювелирные украшения. Для этой сережки я сделаю исключение.

Я осторожно вставила ее в левое ухо – с той стороны, где я коротко стригла волосы, чтобы они не закрывали шрам. Потом рассмотрела в зеркале свое лицо. Маленький волк поблескивал в солнечном свете поздней осени, почти горизонтально струившемся в окна.

Я ошиблась. Это было даже лучше мечей.

Я всегда буду ее носить.

Я пошла через город к административному зданию. Отец, самый успешный механик Джиндина, имел самую большую команду бойцов и лаков, и это часто требовало от меня тяжелой утренней работы. Временами ее становилось так много, что она отнимала еще и солидную часть дня. Но сейчас, во время перерыва между сезонами, сражений в Колесе не было, и я думала, что все обойдется малым: просто пара унылых часов возни с бумагами, в том числе с зарплатными ведомостями, а потом я смогу вернуться домой и потренироваться.

Административное здание – большое, вытянутое, двухэтажное – выкрасили снаружи в серый цвет, что очень подходило к происходившим в нем скучным делам.

Когда я к нему подошла, сердце мое упало. И мне стало еще хуже, когда я увидела, кто ждет меня на улице. Джон, который был моим бойфрендом до Лейфа. Джон красавец, и когда-то я сходила по нему с ума, но все это осталось в прошлом. Теперь я была с Лейфом и никогда не смотрела на других парней. К несчастью, Джон все еще думал, что может меня вернуть.

Приблизившись, я увидела, что он держит сверток.

– С днем рождения, Квин! У меня есть для тебя подарок, – сказал Джон.

Я заколебалась. Если я откажусь, это ничего не изменит. Я не хотела его поощрять, но совершенно не хотела оскорблять или причинять боль.

– Она новая, – сказал он, взглянув на мою сережку. – Подарок от Лейфа?

Я покачала головой. Лейф ничего не подарил мне перед тем, как уйти за Барьер. Я слегка обиделась – в конце концов, он же знал, что до моего дня рождения осталось всего несколько недель, – но всерьез не винила его: он был так захвачен приготовлениями к отъезду. Может, он вспомнит о подарке, когда вернется.

В любом случае, в прошлом году он купил самый лучший подарок в моей жизни – пару красных ботинок «триг» для сражения на Арене 13.

– Нет, это от отца, – ответила я.

– А что купил тебе Лейф? – не унимался Джон.

– Прости, Джон, мне надо идти. У меня сегодня много дел.

– Если он не вернется, Квин, я хочу, чтобы ты знала – я всегда буду с тобой.

– Он вернется, Джон, не сомневайся! – сердито огрызнулась я и рванулась мимо него в здание, игнорируя протянутый сверток.

Гнев послужил мне топливом для работы. Никогда еще я не разбиралась со счетами и балансами так быстро. Потом я вернулась домой для энергичной тренировки в зале, который обустроил отец; размерами и формой зал был точной копией Арены 13.

Я работала с новым лаком. Ада для меня ввела в него шаблоны, и трудиться приходилось немало. Большую часть дня я провела танцуя позади лака, совершенствуя Улум – звуковой код, который давал нам возможность общаться во время боя, – а Ада наблюдала за нами. Вы общаетесь со своим лаком, топая по полу, и стук говорит ему, какую позицию занять и какой маневр выполнить. У каждого бойца есть свой личный, уникальный код, чтобы противник не смог его понять.